Рашид – расстрел

(Продолжение)

Александр Занькин считался одним из самых влиятельных персонажей начинавшейся «эпохи» Николая Меркушкина.

В конце 1980-х — крупный партийный функционер с большими перспективами. Например, служил народу в качестве первого секретаря саранского городского комитета КПСС. По сути — ​хозяин столицы Мордовии. Лихие 1990-е несколько пошатнули позиции уроженца Кочкуровского района, но он быстро сообразил, что счастье надо искать в партийной кассе и комсомольской удаче. Александр Федорович занялся бизнесом, постоянно контактируя с людьми в темных одеждах. Ходили слухи, что среди его знакомцев был и «положенец» Рашид Манеров. Как бы то ни было, основатель ассоциации «XXX век» Олег Еникеев называл Занькина «опасным человеком» и рискнул вступить с ним и его родным братом Василием в конфликт. Это случилось после того, как пьяный Вася — ​начальник вневедомственной охраны Мордовии, возвращаясь домой, столкнулся возле подъезда с отцом Олега Али Закировичем. Слово за слово и… вскоре Занькины не сходили со страниц молодой «Столицы С». Олег не давал братьям продыху, прекрасно зная, как может ответить Александр Федорович. Занькиниадой занимался «столичный» журналист, взявший псевдоним Виктор Граф.

После прихода к власти в Мордовии Николая Меркушкина в 1995 году Александр Занькин достиг вершин чиновничьей карьеры, возглавив Совет безопасности при Главе РМ. По сути — ​куратор всех силовых структур. Именно на этот период приходится этап самых кровавых уличных войн в Саранске, победителем в которых почему-то оказалась семейка Меркушкиных.

Идиллия между Занькиным и все более наглевшим Николаем Меркушкиным длилась несколько лет и закончилась скандальным расставанием в начале 2000-х. В причинах разрыва еще предстоит разобраться экспертам в области теорий и заговоров. Морально-нравственно пострадал даже друг Александра Федоровича — ​Владимир Московкин, занимавший на тот момент пост заместителя министра ВД Мордовии. Затем в карьере Занькина наступило затишье. Оно прервалось в 2015 году, когда между бывшим руководителем Мордовии Николаем Меркушкиным и действовавшим лидером республики Владимиром Волковым пробежала черная кошка… Волков, считавший Занькина чуть ли не своим «партийным папой», назначил его председателем комиссии по вопросам помилования РМ, где тот до сих пор обретается. По крайней мере, об этом сообщает официальный сайт правительства республики.

Еще 15 апреля 2016 года арбитражный судья РМ Владислав Шкурихин объявил Александра Федоровича Занькина банкротом. В ходе заседания выснилось, что в прошлом выдающийся бизнемен задолжал ООО «Партнер» 1 миллион 744 тысячи 891 рубль 28 копеек. Тем, кто интересуется нюансами дела, стоит заглянуть на сайт Арбитражного суда РМ, где расписано, кто, кому, когда и при каких обстоятельствах. Но жители кочкуровского села Булгаково запомнят Занькина не как политика, бизнесмена или чиновника, а…

В 1990-е Булгаково радостно звенело от детских голосов. Соответственно, и детский сад был просторным, уютным и нравился малышам высокой крышей, крепкими стенами и объемом. Но однажды детвору внезапно перевели в узкое и не приспособленное для воспитания крепкого поколения помещение. На вопрос малышей, почему с ними так жестко обошлись, следовал странный ответ, что домик оказался нужен некоему «дяде Саше», который стал большим начальником и, соответственно, нуждается в большом домике. Булгаковцы так и зовут бывший детсад «занькинской избушкой».

И еще один штрих к личности Занькина. Ходят слухи, которые требуют проверки со стороны спецслужб, что его дочь, обучавшаяся сначала на юридическом, а потом и на медицинском факультете МГУ имени Огарева, проживает в далекой Австралии. Кстати, этот континент почему-то облюбовали и близкие Николая Меркушкина. Давятся ли они там мясом кенгуру, вспоминая редиску с верхисской грядки?.. В ожидании ответа я пока вернусь в «Гепард» и в 1994 год…

…Скудное пространство «Гепарда» чем-то напоминало склад, магазин и подсобку советской шоколадной фабрики с битым кафелем и рваными обоями. Все было заставлено коробками с американскими батончиками, вытеснившими с прилавков советские «Мишку на Севере», «Кара-Кум» и «Белочку». Зарплата в «Столице С» тогда была очень небольшой. Настолько, что после получки ведущие авторы Сергей Аверкин и Сергей Куликов покупали на двоих один «Сникерс». И делили его на белом листе канцелярским ножом… Яркие этикетки «Марса», «Сникерса» и «Твикса» резко контрастировали с кусками линолеума на цементном полу офиса. В центре главного кабинета сидел директор, но иногда его оттуда сгонял Олег Балякин, официально трудившийся в «Гепарде» кем-то вроде экспедитора. Понятно, что трудовая книжка Балякина не имела отношения к действительности. В 1990-х Олег был для «Гепарда» всем. Отцом, идеологом, президентом, царем… Он ежедневно решал вопросы, отбивая наезды залетной братвы и строго следя за порядком в финансах.

«Тебя куда подбросить? Я к Николаичу собрался. В «Прогэкс», — ​посмотрел на меня Олег Балякин. — ​Или еще какие-то дела остались?» — ​«Нет, вроде все решили с Димой», — ​ответил я, забрав у Кузина увесистый пакет с рекламными деньгами. «Ну тогда жду на улице. Там «шестерка» стоит», — ​кивнул Балякин.

«Ты давай вперед садись», — ​скомандовал Олег, когда я открыл заднюю дверцу «шестерки». Устроившись рядом с водителем, я повернулся и заметил карабин, лежавший на задней полке. «Время такое», — ​поймал мой взгляд Балякин. После покушения на основателя «ХХХ века» Олега Еникеева возле ресторанчика «Раки» все машины, имевшие отношение к ассоциации, были оборудованы рациями и оружием. Иногда — ​зарегистрированным. «Уличный комитет» постановил, что за попыткой расправиться с Еникеевым стоит Рашид Манеров. Только его «юго-западские» бойцы не рассчитывали на то, что один из охранников Олега заметит тени с автоматами раньше, чем они начнут стрелять, а водитель успеет вывести «Волгу» из-под огня.

«Как дела в редакции? — ​спросил Балякин, когда мы взяли курс от «кинг-конгов» в сторону Центра. — ​Я все случай не могу забыть, когда гаишник тормознул нашу машину и забрал блок сигарет «Кэмел». Вы об этом написали маленькую заметку, так он сразу к нам пришел: «Пацаны, не губите. Вот ваш блок. А то меня свои уже коррупционером прозвали… Не пишите больше в газете про меня, а?» Балякину нравилось, что вот так — ​бесконфликтно — ​можно было решить вопрос с казалось бы всесильным ментом. Когда машина поравнялась с главным зданием МВД, неожиданно заскрипела рация. «Рашида гоним к мосту. К Ботевградскому мосту. Все, кто рядом…» «Стас, быстрее из машины!» — ​крикнул Балякин и скомандовал водителю: «На перекрестке налево!» «Да вы хоть притормозите», — ​успел сказать я, чувствуя, как крепкие руки выталкивают меня из салона. «Некогда!» — ​услышал я голос Олега, приземляясь на асфальт. Последнее, что заметил, как Балякин расчехляет карабин. «Шестерка», качнувшись на повороте, резко взвизгнула и рванула в сторону Ботевградского моста, а я, ощущая себя героем боевика, все-таки пошел в ассоциацию.

Позже я узнал от директора «Прогэкса» Войнова, что ребятам удалось заблокировать машину Манерова. Вроде как Рашида вытащили на мост. Немного «помяли», прострелив мягкое место, и отпустили. Еникеев не собирался убивать Манерова. Он понимал, что Рашид играет чужую роль. Что за ним стоят более влиятельные фигуры из бывших комсомольских и партийных деятелей. А «серым» очень хотелось утопить Еникеева в крови. Олег открыто обвинял Манерова в сотрудничестве с заместителем министра внутренних дел Валентином Разиным, однажды сказавшим мне: «Молодой человек, не портьте себе биографию общением с Еникеевым…» Олег не мог не понимать, чем закончится «уличная» бойня… Крахом ассоциации. А значит, всем бизнес-планам и политическим амбициям придет конец. В итоге оно так и получилось. Только не в 1994-м. Но уже тогда более опытные аппаратчики готовили «размен». «Подогревали» ненависть Рашида к Олегу. Они рассчитывали, что, играя на амбициях «положенца», могут уничтожить умного и волевого политического соперника. Ведь кем был Еникеев с его тысячами рабочих мест, банком, газетами, телевидением, благотворительным фондом и акциями всех ведущих предприятий Мордовии? И что из себя представлял Рашид с кучкой головорезов? Как говорил в таких случаях «столичный» фотограф Юра Кемаев: «Небо и земля».

План «серых» был запущен 5 августа 1995 года, когда в недрах Желтого дома (Госсобрание Мордовии) подготовили почву для «конституционного переворота». Избранный спикером республиканского парламента Николай Меркушкин боялся, что может проиграть на всенародных выборах Главы региона, как это не раз случалось ранее. И он лишил земляков возможности голосовать, «сотворив» абсолютно незаконное «Конституционное собрание», куда вошли «лучшие люди» — ​депутаты разных уровней и главы районов. Проще говоря — ​со­участники переворота. Меркушкин всех переиграл, въехав в Белый дом 22 сентября 1995 года. Эту дату стоило бы отмечать как черный день в истории республики. При этом «серые» знали, что Олег Еникеев, по сути приведший Меркушкина к вершинам власти, остается опасным игроком. Что он продолжит давить на бывшего главу Фонда имущества Мордовии, используя документы, например, по «АгроМордовии», и продвигать в правительство и парламент, как ему казалось, своих людей. Список я уже публиковал — ​Александр Яшков, Сергей Есяков, Геннадий Громов, Валерий Алехин, Юрий Рыбин и другие «примкнувшие»… Участь Еникеева была решена. Он сделал свое дело и должен был «уйти». Уж слишком много знал Олег о Николае Ивановиче, его брате Александре и «комсомольском отряде» Меркушкиных. «Мы их начинаем, так сказать, связывать руками и ногами», — ​ляпнул однажды на сессии парламента Николай Меркушкин, все больше обнажая свою сущность. Одновременно он уничтожал газетный рупор бывшего «хозяина» республики Николая Бирюкова, несколько лет «царствовавшего» в Верховном совете РМ. Редактора Ивана Келина изгнали из его детища под названием «Мордовия», выплатив ему что-то около 6 миллионов рублей. Не Бог весть какие деньги по тем временам. Однако Меркушкин не стал добивать Келина, впоследствии доверив ему «теплый» пост редактора местного книжного издательства. С другими оппонентами Николай Иванович поступал куда жестче…

«Созидательный» процесс много лет сопровождался громкими убийствами и неожиданными смертями политиков и чиновников самого высокого ранга. Складывалось впечатление, что Меркушкин, насмотревшись «Крестного отца», решил расправиться со всеми, кто мог помешать ему в достижении главной цели — ​получении абсолютной и никому неподконтрольной власти в Мордовии. Любопытно, что именно летом 1995-го в республике выявили первого носителя смертельной ВИЧ-инфекции, а ближайший соратник Меркушкина и на тот момент заместитель председателя Фонда имущества Мордовии Николай Петрушкин открыто заявил о «завоевании» Великобритании. «Сейчас в Лондоне ведется работа по подготовке специальных совещаний, — ​мудрено вещал будущий министр финансов Мордовии и сенатор. — ​Их основная цель — ​привлечь внимание западных инвесторов к нашим акциям. Мы планируем направить в Англию акции объединения «Висмут». Продавая акции за границу, мы получаем настоящие деньги. И не по номинальной цене, а по рыночной…» Пока пацаны делили саранские «комки», комсомольско-партийный актив уже «осваивал» Лондон. Почувствуйте, как говорится, разницу, чтобы понять, кто был настоящим хозяином жизни…

«Утром 5 августа киллеры хладнокровно расстреляли одного из лидеров криминального мира Саранска. Выстрелы, прозвучавшие возле дома Манерова, еще долго будут отдаваться эхом на улицах города, — ​писала «Столица С» в номере от 11 августа 1995-го. — ​Убийцы устроили засаду возле дома и напали на жертву сзади, когда 44-летний Рашид Манеров находился в салоне «девятки». Вместе с ним погиб 39-летний водитель Юрий Голубев. Мужчина вернулся в Саранск из Ичалок. В его машине находились молодая женщина с шестилетней дочерью — ​случайные попутчики, которых Юрий подбросил до города. Не было и семи утра, когда Голубев подъехал к двухэтажному особняку Манерова. Он пошел за Рашидом, а женщина с ребенком оставались в машине. Манеров быстро вышел из дома и сел на заднее сиденье. В это время из кустов выскочили двое молодых парней и открыли стрельбу. В 7.15 Манерова доставили в приемное отделение республиканской больницы, в 7.40 он скончался. Манеров был ранен в шею и в грудь. Первая пуля повредила сонную артерию, вторая — ​сердце, прошла через ребра, предплечье левой руки и застряла в рукаве куртки. Пули, как и гильзы, изъятые с места преступления, относятся к пистолету ТТ — ​излюбленному оружию российских киллеров».

5 августа. Дневная суета в редакции. «Стас, тебе Ширяев привет передал, — ​подошел ко мне сотрудник, о котором мне очень не хочется вспоминать, но, видимо, все-таки однажды придется назвать его имя. — ​Он сказал, что пожмет руку тому, кто убил Манерова…» Такое откровение меня не удивило. Владимир Ширяев — ​один из немногих в Мордовии милиционеров-профессионалов, кто еще в 1980-е бросил вызов нарождавшейся организованной преступности. О «войне» Ширяева с Манеровым и его воспитанниками братьями Горемыкиными можно написать крепкую повесть. Почти все, что осталось на просторах Интернета о Рашиде, основано на рассказах Ширяева. Невысокий офицер дослужился до руководителя легендарного «Шестого отдела», созданного в 1990-е для укрощения «улицы», постепенно превращавшейся с помощью бывших партийных и комсомольских активистов в отлично вооруженные и четко структурированные группировки. С Еникеевым у Ширяева сложились ровные отношения. Во-первых, Олег тоже не испытывал симпатии к Рашиду. Во-вторых, в отличие от многих Еникеев развивал бизнес, производство, науку, а не витал в угаре блатной романтики, которую открыто ненавидел. Знал бы он, что основанное им в начале 1990-х МС Радио в 2020-е превратится в «Радио Шансон»…

Ширяев отзывался о Манерове как о наглом, беспринципном и хитром враге. Владимир Алексеевич не жалел красок в беседах с журналистами, расписывая «достоинства» Рашида. «Он научил саранскую шпану пользоваться в разборках опасной бритвой, — ​сыпал фактами из биографии авторитета Ширяев. — ​Бритва тогда не была признана холодным оружием». С подачи опытного опера весь Саранск знал, за что сидел Манеров. Всего в биографии Рашида значились пять «ходок». Но одна сказалась на его преступной карьере роковым образом. «Червонец» он мотал за убийство девушки, работавшей на него «клофелинщицей» в гостинице «Сура». В задачу молодой женщины входило усыпление жаждавших плотских утех клиентов из числа рыночных торговцев, после чего соблазнительница исчезала вместе с чужими деньгами. Большую часть она отдавала Манерову. Однажды Рашид заподозрил ее в «крысятничестве», выхватил из кармана опаску и ударил жертву по горлу. Несчастная захлебнулась кровью. Понимая последствия, Манеров убеждал оперативников, что не трогал девушку. Мол, она сама как-то… После такой расправы Рашиду не светило стать вором в законе. А он всеми силами стремился к высшему статусу в криминальном мире. До самой смерти он так и проходил «положенцем» или «смотрящим»… Выйдя на свободу в 1986-м и наслушавшись речей руководителя Советского Союза Михаила Горбачева о перестройке, Манеров решил сформировать в Саранске группу беспредельщиков, на штыках которых недолгое время и будет держаться его авторитет. «Боевым звеном» манеровских выступили братья Горемыкины — ​Сергей и Вячеслав. Сначала они окажутся в тюрьме, а затем Андрей Борисов с санкции «серых» отправит их на «бандитскую» аллею городского кладбища № 2… Манеров агитировал подопечных жить по понятиям и придерживаться воровских правил. Однако к тому времени в Саранске подросли так называемые «спортсмены», которым речи Рашида были до лампочки. Парней интересовали деньги и связанные с ними возможности. Одно время Манеров пытался взять в оборот и Олега Еникеева, а когда понял, что у того есть голова на плечах, а не только отец, служивший кумом на зоне, дал молодому боксеру презрительное, как ему казалось, прозвище Профессор. Еникеев уехал учиться в ленинградский вуз, а когда вернулся в Саранск, то почти сразу повздорил с бывшим «учителем». К тому времени в городе уже оформилось несколько враждовавших между собой группировок. Еникеев быстро нашел единомышленников, с которыми позже создал ассоциацию «XXX век». Доходы предприятий он делил так — ​50 процентов оставалось бизнесменам, 25 процентов шло на нужды ассоциации, еще 25 на силовую или уличную поддержку. Манерова такой расклад не устраивал. «Барыг надо щемить!» — ​кричал он, припоминая Олегу все «грешки».

«По мнению компетентных сотрудников МВД, именно благодаря Манерову «юго-западские» были ориентированы на криминал, — ​характеризовала Рашида «Столица С» в одной из публикаций 1995 года. — ​Многие черты Манерова сказались на характере группировки. Такие, как жестокость, подозрительность, склонность к интригам, блатная ориентация. Основной доход группировка имела с квартирных краж. Деньги шли в общак. Точнее — ​лидерам, а на нужды рядовых исполнителей выделялись небольшие пособия. Для поддержания дисциплины среди молодых Манеров не останавливался ни перед чем. Милиция считает, что многие убийства совершались с его санкции. Вспомним, что от рук своих же погибли члены «юго-западской» группы Нарбеков, Назаров, Волков…» В этих публикациях тогда не упоминалось имя одного из «юго-западских» активистов тех лет, которого потом под свое крыло заберет другой кровавый бандит Андрей Борисов, — ​Сергей Ковалев. Известно, что в сентябре 1989 года Ковалев приведет своего друга Равиля Нарбекова на разборку, и Сергей Горемыкин вынесет ему смертный приговор, обвинив в сотрудничестве с «Шестым отделом» и лично с Владимиром Ширяевым. Нарбекова еще живым закопают в юго-западском лесном массиве недалеко от турбазы. А его дружок Ковалев продолжит бандитскую карьеру. В 1990-е он окажется в рядах набиравшей силу «борисовской» банды, выбьется в лидеры и в конце концов вместе с Юрием Шорчевым расправится с «благодетелем» Борисовым, за что получит длительный тюремный срок. В истории «эпохи созидания» он останется еще и щедрым булаготворителем, жертвовавшим кровавые деньги на строительство храма Ушакова. «Вся жизнь Ковалева — ​путь убийств и предательств, — ​скажет мне однажды известный в 1990-е горожанин. — ​Он предал своего друга Нарбекова, потом «учителя» Манерова, а продолжил расстрелом «спасителя» Борисова. Да, он сейчас сидит, но ответил не за все грехи. И многие ждут, когда он выйдет на волю. Чтобы спросить…» Приятно ли читать эти строки родственникам Сергея? Думаю, что нет. Но из песни слов не выкинешь. Цель этого сериала не в сведении счетов с кем-то, а в попытке показать то безумное время. Во всяком случае каким уж оно запомнилось мне.

Окончание читайте в следующем номере