«Россия тягостно молчала, как изумленное дитя, когда, неистово гнетя, одна рука ее сжимала…»
Неизвестные подробности жизни русского писателя и поэта Николая Огарева
В Саранске практически каждый знает, кто такой Николай Платонович Огарев. В честь писателя назван Мордовский государственный университет, возле которого стоит его памятник. В XIX веке старошайговское село Старое Акшино украшало огромное имение, принадлежавшее Огареву. Живописные пруды, аккуратно посаженные деревья и церковь… Сегодня на этом месте лишь непроходимые заросли. Всю свою жизнь Николай Платонович посвятил борьбе за лучшее будущее страны. Коммунисты рассказывали о нем как о революционере. Но хотел ли он гражданской войны и страшных кровопролитий? Мечтал ли о том, что крестьяне будут рушить храмы и дворцы? В истинных мотивах творчества Николая Огарева разбиралась Анна Оправхат.
Памятник Николаю Платоновичу в Саранске был установлен в начале 1980-х годов. Автором стал московский скульптор Вадим Шелов. «Довольно неплохая работа, — отмечает краевед Сергей Бахмустов, написавший книгу «Староакшинские помещики Огаревы». — Единственная скульптура в городе, полностью высеченная из гранитной глыбы. И художественная ценность ее весьма высока. Конечно, не шедевр, но все же…»
До Старого Акшина из столицы Мордовии можно доехать примерно за 40 минут. Гладкая дорога постепенно сменяется ямами и кочками. В маленьком селе теперь обитают в основном пенсионеры и дачники. Иногда заглядывают гости из ближайших городов, чтобы отдохнуть от суеты, пожарить шашлыки. Они любят собираться в заброшенном имении Огарева. Пруды теперь, конечно, не так живописны — большая часть превратилась в болотца, берега которых облюбовали лягушки. А когда-то здесь плавали прекрасные лебеди. В тени лиственничных аллей играл будущий великий писатель и поэт. В центре стоял большой дом, о котором сегодня напоминают бесформенные глыбы. Красивая церковь стала старой развалиной, где кто-то из озорных подростков легко может написать «Здесь был Витя» или еще что-то более дерзкое. «20 лет назад мы создали специальный проект по возрождению имения, — говорит Сергей Бахмустов. — Здесь можно сделать целый туристический комплекс. Люди смогли бы культурно просвещаться, больше узнавать о своем крае. Можно воспроизвести дореволюционные постройки. Но, к сожалению, это никому не нужно. Слишком много денег требуется, чтобы реализовать такую масштабную идею».
Но главным увлечением писателя был кружок единомышленников, созданный вместе с Александром Герценом. Друзья обсуждали французскую революцию, делились различными идеями. Они хотели изменить жизнь в России, призывали к принятию Конституции и освобождению крепостных. Время от времени устраивали небольшие пирушки. На кружок обратили внимание власти. Летом 1833 года Огарев попал в список «лиц, обращающих на себя внимание образом мыслей своих». На одной из посиделок студенты пели сатирические куплеты в адрес правительства, о чем вскоре было доложено Николаю I. В 1834-м всю компанию арестовали. Но родственники Огарева сумели доказать, что Ники не при чем, и его вскоре отпустили. А потом обвинили в том, что вел переписку с Герценом, «наполненную свободомыслием». Писатель вновь попал под стражу. В документах имеется запись, что «Огарев в показаниях своих замечен упорным и скрытным фанатиком». 31 марта 1835 года его приговорили к каторге, но император проявил милость и заменил это наказание ссылкой в родовое староакшинское имение. В то время Платон Богданович тяжело болел. Николаю было непросто переносить страдания отца. К тому же писатель очень скучал по друзьям.
«Моя душа здесь, как в погребе, ее обклали льдом, и ее внутренняя теплота борется с окружающим холодом и исчезает. О, Боже! Как я несчастлив!»
Чтобы справиться с чувством одиночества он еще более усиленно занялся творчеством. Но не мог сосредоточиться на чем-то конкретном — то роман начинал писать, то драму, то философский трактат, то музыкальную статью. Изучал труды Вильгельма Гегеля, Иоганна Фихте, Бенедикта Спинозы, мечтал создать собственную теорию. Вскоре в его мрачной жизни появилась надежда на что-то хорошее. Ники влюбился в племянницу пензенского губернатора Марию Львовну Рославлеву. «Ей льстило внимание знаменитого дворянина, — говорит Сергей Бахмустов. — Мария старалась не упустить завидного жениха, поэтому врала, что готова принести жизнь в жертву служению ради всеобщего блага. Николай слепо верил». Через некоторое время Огарев женился. Любовь вдохновила его на новые музыкальные произведения.
«С музыкой легче, грусть тише и тоска не так томительна. Искусство исключительно. Не многие стучатся в его дверь, еще меньше входит внутрь. В нем можно обособиться и жить».
Однако в браке Николая ждало разочарование. Выяснилось, что жена совсем не разделяет интересы мужа. Мария питала страсть к деньгам, нарядам и светским развлечениям. «В доме Огаревых часто устраивались балы, туда постоянно съезжались знатные господа, — рассказывает Бахмустов. — Платон Богданович каждый день приказывал готовить обед на 60 персон, на случай если неожиданно нагрянут гости. Это особый образ жизни, нам непонятный. Помещики жили очень богато». Но Николай не испытывал потребности в таких мероприятиях, чаще уходил в свою комнату, где занимался творчеством. Он страдал от непонимания и разлуки с Герценом. Друзья переписывались нерегулярно.
«Молю тебя, святое бытие, Дай силу мне отвергнуть искушенья Мирских сует; желание мое Укрыть от бурь порочного волненья И дух омыть волною очищенья…»
[gallery link=»none» columns=»1″ size=»full» ids=»83310,83309,
Мучения Огарева закончились, когда в 1838-м пензенский губернатор выхлопотал для него разрешение поехать на Северный Кавказ, чтобы поправить здоровье. Там писатель познакомился с декабристами, отбывающими наказание. Их рассказы еще больше укрепили желание поменять политическое устройство России. С того времени разлад с супругой только усилился. Марию Львовну раздражали друзья мужа. Летом 1839-го Николаю Платоновичу разрешили вернуться в Москву, где он вместе с Герценом организовал новый кружок. Главной идеей было революционное преобразование. Огарев мечтал об издании альманаха, который должен стать «рупором свободной страны». Публикация смелых статей в условиях цензуры была невозможна. Несмотря на это, Николай продолжал творить в надежде на то, что когда-нибудь его сочинения прочтут. Поэма «Юность» быстро стала популярной среди единомышленников. Лишь через 15 лет она была опубликована в Лондоне.
«Бедой грозит народный стон. Падешь ты, гордый Вавилон…»
Вскоре скончался Платон Богданович. Огарев унаследовал огромные имения и более 4 тысяч крепостных. Став зажиточным помещиком, он немедленно приступил к реализации своего плана по освобождению крестьян. Был подписан договор, по которому 1800 человек из имения в селе Белоомуте за небольшую плату получали полную свободу. Такие нововведения категорически не нравились Марии Львовне. Супруги еще больше отдалились друг от друга. По своей натуре Николай Платонович был человеком мягким, стремился делать людям добро, но в своих убеждениях был тверд и никому не позволял вмешиваться в свои дела. Он чувствовал себя несчастным из-за разногласий с супругой, терпел ее упреки и даже измены. Будучи женатым, Огарев увлекся дочерью своего товарища Василия Сухово-Кобылина Евдокией. Звал ее Душенькой, посвящал стихи. Но этот роман так и остался платоническим. Николай не мог себе позволить выйти за рамки приличия. А сама Евдокия не воспринимала ухаживания тоскующего помещика всерьез.
В 1840 году в журнале «Отечественные записки» впервые вышли стихи Огарева, которые очень нравились Виссариону Белинскому, Николаю Некрасову, Николаю Добролюбову. Сам поэт не стремился к славе, за 10 лет были опубликованы всего восемь его произведений. Современники даже называли Огарева «ленивым поэтом». В 1841-м Николай Платонович вместе с женой уехал в Европу. Учился в различных университетах, продолжал изучать философию. Но оторванность от родины тяготила литератора, и в 1846-м, оставив Марию Львовну, он вернулся в Старое Акшино. Но и в родовом имении не нашел душевного покоя. Задумал и здесь освободить крестьян, но столкнулся с рядом трудностей. Оказалось, что местные крепостные не были готовы к свободе. «Они просто не знали, как жить самостоятельно, — поясняет Бахмустов. — Однажды Огареву пришлось наказать одного подчиненного за то, что тот свою собственную землю не смог нормально вспахать. А Николай столько денег потратил на этих людей, так хотел, чтобы все жили счастливо, работали сами на себя». В 1848 году Александр Герцен начал собираться в эмиграцию. Надежды на то, что когда-либо удастся издать новый политический журнал, рухнули. Жизнь Огарева скрашивала семья помещика Алексея Тучкова, особенно его дочь Наталья. Девушка поддерживала Николая Платоновича, разделяла его мысли. Писатель влюбился без оглядки и захотел вновь жениться, но Мария Львовна развода не давала, опасалась остаться без средств. Наташа, наплевав на условности, жила первое время с Огаревым невенчанной. Чтобы сделать Тучкову законной женой, Николаю пришлось выплатить Марии Львовне 300 тысяч рублей! Огромные деньги по тем временам! К сожалению, вся сумма куда-то пропала, так как Мария сразу умерла. Историки предполагают, что все средства присвоила ее подруга — любовница Николая Некрасова Авдотья Яковлевна, которая прославилась своей корыстью и умением зарабатывать деньги на женской привлекательности. Николай Платонович и Наталья жили душа в душу, вместе обсуждали революционные идеи. Пара очень хотела поехать в Лондон к Герцену, но власти не давали разрешения на получение загранпаспортов. К тому же, из-за доноса дяди Марии Львовны Огарева арестовали за организацию «коммунистической секты» и посадили в Петропавловскую крепость, где он пробыл в заточении полгода. Позже император снял обвинение. Очередное пребывание в тюрьме плохо сказалось на здоровье писателя. Но он еще надеялся сделать что-либо полезное для страны — пытался строить школы, механизировать хозяйство. В 1856 году сгорела бумажная фабрика Огарева, которая должна была достаться рабочим. Они сами ее сожгли. Вскоре Николаю Платоновичу разрешили выехать за границу. Вместе с Натальей Алексеевной он отправился к Александру Герцену. Наконец, друзья приступили к осуществлению давней мечты — изданию бесцензурной газеты. Они много работали, и через некоторое время появилась газета «Колокол», быстро завоевавшая популярность среди русских. Но вскоре чувство эйфории сменилось глубоким разочарованием. Николаю Платоновичу запретили возвращаться на Родину, а любимая жена Наташа ушла к Герцену. «Этот роман длился долго, — рассказывает Сергей Бахмустов. — Еще в браке с Огаревым женщина родила от любовника троих детей, которые умерли в детском возрасте. Николай Платонович не знал, как поступить. В итоге он решил, что дружба и общие интересы важнее любви, поэтому простил и отпустил неверную супругу, продолжив общаться с другом».
«И день и ночь, дитя мое, Я занят мысленно тобою; Ищу уныние твое Рассеять любящей рукою. Невольно взгляда твоего Я вспоминаю выраженье И голос слов твоих, его Неуловимое значенье: Я узнавать в тебе привык И каждой мысли след летучий, И каждый затаенный крик Немых скорбей и страсти жгучей…»
Огарев тяжело переживал неудачи в личной жизни и отлучение от России и на этой почве увлекся спиртным. И снова его спасла прекрасная дама. В 46-летнем возрасте на одной из лондонских улиц писатель познакомился с местной молодой танцовщицей Мэри Сэтерленд. Жить один он не умел, поэтому быстро оформил отношения с симпатичной девушкой и даже взял на воспитание ее маленького сына Генри. Новая жена не претендовала на роль соратницы, скорее, была спутницей взрослого мужчины. За доброту и заботу она платила тем же. С возрастом Огарева все чаще стали мучить эпилептические припадки. Чтобы чувствовать себя нужным, он писал стихи и философские статьи. Вместе с Герценом создал новую теорию русского социализма. На страницах «Колокола» друзья опубликовали обращение к императору с предложением принять Конституцию и ввести демократические свободы. В 1860-м поддерживали революционное общество «Земля и воля». В основу его программы легли политические и философские идеи двух товарищей. Но в России все пошло совсем не так, как представлял себе Огарев. Там сформировалась террористическая группировка, интересы которой были далеки от его представлений об общем счастье. В 1870-м скончался Александр Герцен. После этого Огарев полностью отказался от дальнейшей борьбы за «равенство и справедливость». 30 мая 1877 года литератор сделал последнюю запись в своем дневнике. Описал сон, в котором будто бы вернулся на родину. На следующий день Николая Огарева не стало. Он умер в возрасте 64 лет на руках супруги Мэри и старшей дочери Герцена Таты. «Своих детей у него не было, — говорит Бахмустов. — Но отпрыски Александра Герцена относились к нему с большим уважением и называли папой Ником». В 1965 году урна с прахом Огарева была перевезена в Москву на Новодевичье кладбище. Лишь спустя 88 лет он вернулся на родину, за которую так сильно переживал. Писатель никогда не призывал к кровопролитиям и настаивал на естественной политической эволюции. Трудно сказать, что теперь думает Николай Платонович, глядя с небес на землю, где он вырос.
«Россия тягостно молчала, Как изумленное дитя, Когда, неистово гнетя, Одна рука ее сжимала; Но тот, который что есть сил Ребенка мощного давил, — Он с тупоумием капрала Не знал, что перед ним лежало, И мысль его не поняла, Какая есть в ребенке сила: Рука ее не задушила — Сама с натуги замерла…»
