«Знаю много случаев успешного лечения опухоли головного мозга»

Недавно в Детскую республиканскую клиническую больницу (ДРКБ) поступил новорожденный пациент с редкой сосудистой опухолью головного мозга — капошиформной гемангиоэндотелиомой. Малыша направили в московский медицинский центр, где диагноз подтвердился. «Такой случай в моей практике впервые, — говорит нейрохирург ДРКБ Александр Жарков. — Опухоль коварная, но лечению поддается. Надеемся, что ребенку удастся помочь». О нейрохирургических недугах у детей и методах лечения специалист рассказал Татьяне Новиковой.

«С»: Александр Васильевич, насколько опасна капошиформная гемангиоэндотелиома?

— Заболевание относится к классу доброкачественных новообразований сосудистого типа. При этом отличается высокой агрессивностью. С прогрессированием патологии развивается тромбоцитопения и нарушается свертываемость крови. Так что риск летального исхода достаточно высокий.

«С»: Какие существуют методы лечения?

— Все зависит от индивидуальной характеристики заболевания. Медикаментозная терапия помогает замедлить рост опухоли. Но в некоторых случаях может потребоваться хирургическое вмешательство или эмболизационная терапия для блокировки притока крови к пораженному участку.

«С»: Какие нейрохирургические проблемы чаще всего встречаются в вашей практике?

— На первом месте — черепно-мозговые травмы. На втором — гидроцефалия, которая может быть как врожденная, так и приобретенная, и имеющие врожденный характер арахноидальные кисты — доброкачественные полые образования, заполненные жидкостью. По-прежнему актуальны цереброваскулярные заболевания — аневризмы, артериовенозные мальформации, инсульты, опухоли головного и спинного мозга, врожденные аномалии развития — спинномозговые грыжи и краниосиностозы.

«С»: Появились новые методы лечения гидроцефалии головного мозга у детей…

— Да, но, к сожалению, заболевание полностью не излечивается и нужно учиться с ним жить. Консервативный метод дает лишь временный эффект и позволяет облегчить состояние ребенка, но не способен полностью прекратить процесс накопления ликвора — спинномозговой жидкости — и влияние ее на головной мозг. К терапевтическим способам относят прием препаратов, снижающих болевой синдром. Вентрикуло-перитонеальное шунтирование мозга предполагает внедрение дренажной системы, по которой спинномозговая жидкость из желудочков переходит в брюшную полость, где впитывается в окружающие ткани без какого-либо вреда. Этот метод признан не самым оптимальным, так как в некоторых случаях может приводить к слишком быстрому выводу ликвора. Но при нем успешное шунтирование мозга и работа дренажной системы во многом будут определять качество жизни ребенка. В настоящее время эндоскопическое лечение признано наименее травматичным и наиболее способствующим естественному процессу функционирования организма. При подобной операции создаются дополнительные каналы для оттока спинномозговой жидкости из третьего желудочка головного мозга в особые накопители, где она впитывается в ткани. Такой метод лечения способствует прекращению накопления ликвора и восстановлению естественного темпа развития ребенка.

«С»: Диагноз «злокачественная опухоль головного мозга» уже не звучит как приговор?

— Это так. Знаю много случаев успешного лечения. Ежегодно в наше медицинское учреждение в среднем поступает 6–8 пациентов в возрасте от 1 года до 17 лет с таким диагнозом. Причину этого заболевания никто пока не знает. Но многие ученые полагают, что патология возникают из-за сбоя в работе специальной иммунной системы, которая отвечает за выявление и уничтожение раковых клеток.

«С»: Вы верите в то, что российские ученые разработают вакцину от рака?

— В хорошее всегда хочется верить. Но нужно всегда помнить, что у каждого лекарственного препарата есть побочные эффекты… Вообще, вакцина подразумевает профилактическую меру и как отдельный препарат применяться не будет. Это не «волшебный укольчик», который спасет от страшного заболевания, он подразумевает целую схему лечения. Пациентам предстоит пройти тяжелый путь к выздоровлению.

 «С»: В вашей больнице есть маленькие пациенты с инсультами. Хотя этот недуг считается проблемой пожилых людей.

— Клинические проявления в детском возрасте сходны с теми, которые бывают у взрослых. Инсульт имеет общемозговые симптомы и очаговые признаки. Первые более выражены при геморрагическом варианте, вторые — при ишемическом. Общемозговые проявления характеризуются тошнотой и рвотой, цефалгиями, нарушением сознания — от легкого оглушения до комы. Проблемы могут начаться внезапно: у вполне здорового ребенка начинает сильно болеть голова, он становится вялым и апатичным, после чего за считанные минуты теряет сознание… Сложность педиатрического инсульта заключается в невозможности выявить все симптомы у новорожденных и малышей первых лет жизни, которые не могут пожаловаться или испытывают затруднения, описывая свое самочувствие. Поэтому диагностика детских инсультов часто отсрочена во времени, что негативно сказывается на прогнозе для выздоровления.

«С»: В каких случаях необходимо хирургическое лечение детских инсультов?

— Прежде всего нужно отметить, что такая процедура осуществляется в федеральных медицинских центрах. Решение о необходимости и сроках оперативного вмешательства принимается совместно с детским неврологом. Для удаления кровоизлияния и церебральной декомпрессии производят стереотаксическую аспирацию гематомы или трепанацию черепа для открытого удаления скопления крови. Оперативное лечение ишемического инсульта у детей включает тромбэндартерэктомию и каротидную эндартерэктомию.

«С»: Вам много раз приходилось вытаскивать юных пациентов буквально с того света.

— Я просто делаю свою работу. Когда видишь ребенка, который находится между жизнью и смертью, представляешь себя на месте его родителей. Я ведь сам отец и дедушка, поэтому хорошо понимаю чувства родственников маленьких пациентов… Особенно запомнился 6-летний Эльдар, который два года назад упал вниз головой со второго этажа и ударился об лед. У него была открытая проникающая черепно-мозговая травма с повреждением костей свода и основания черепа. Состояние оценивалось как крайне тяжелое. Ребенок 10 дней провел в коме. Я делал операцию. Помню, как мы с коллегами радовались, когда опасность миновала. Потом ребенок был отправлен в московский Научно-исследовательский институт неотложной детской хирургии и травматологии имени Рошаля, где было еще одно хирургическое вмешательство. Сейчас мальчик учится в первом классе, у него все хорошо.