«С Алексеем Меркушкиным мы дружили семьями! Поэтому я его не оговариваю!»
Почти полчаса недавно добившийся УДО Алексей Гришин 5 декабря топтался в судебном коридоре. Именно на такое время конвой запоздал с доставкой в первомайский храм правосудия «вечного узника СИЗО» Алексея Меркушкина. Наконец самого главного подсудимого «запустили» в «аквариум», а Алексей Гришин зашел в зал вслед за служителем Фемиды и встал за трибуну. Взгляды двух Алексеев, двух бывших друзей, ныне оказавшихся по разные стороны баррикад, по разные стороны добра и зла, света и тьмы, встретились… И Гришин заговорил. Так присутствующие узнали, как владелец фабрики «Ламзурь» конфликтовал со своей сестрой — руководителем Мордовпромстройбанка (МПСБ), как дружил с будущими подсудимыми и что акции «Ламзури» на самом деле стоили копейки, а потому полученные экс-банкиром Тренькиным деньги и в самом деле стоит считать взяткой. Из зала суда со всеми подробностями — Валерий Ярцев.
«Алешкина дружба»
«С кем-либо из подсудимых вы знакомы? — обращается председательствующий к Алексею Гришину, который благодаря условно-досрочному освобождению в ноябре сюда прибыл вовсе не под конвоем в качестве узника Дубравлага, а «самоходом». Как гражданин, ценою несвободы полностью искупивший свою вину перед обществом и государством. А потому вздохнувший свободно, полной грудью. В отличие от махрового отрицалы Алексея Меркушкина, который продолжает страдать от отсутствия солнечного света, а также исполнять роль «страстотерпца», принесенного в жертву собственной Семьей. А вот обретший свободу Алексей Гришин встречается взглядом со своим недавним «корешом», а ныне — «ветераном УФСИН». Друг от друга их сейчас отделяют какие-то полтора метра, да еще — бронированное пуленепробиваемое стекло. Но на самом деле — в эту минуту они по-прежнему страшно далеки друг от друга из-за выбранных жизненных позиций. «Да, я знаком с Алексеем Николаевичем, — отвечает Гришин, оглядываясь вокруг, чтобы увидеть лица других обвиняемых в подрыве экономических устоев государства и авторитета власти. — Соответственно, с Мазовым знаком… И с Тренькиным… А вот с Амутновым лично не знаком!» — «А с кем-либо у вас имеются неприязненные отношения?» — задает вершитель правосудия следующий, очень важный вопрос. «Нет, ваша честь!» — решительно заявляет свидетель обвинения. «Расскажите, где вы работали», — берет слово представитель пензенской прокуратуры. «С 2006 года работал директором кондитерской фабрики «Ламзурь». Алексей Гришин рассказывает, что затем занимал должность исполнительного директора в «Олимпстрое». В 2012 году — министр строительства Самарской области, а в 2015 году — вице-губернатор региона. После чего переехал в Москву… Директором департамента градостроительной деятельности и архитектуры Министерства строительства России… Советник главы минстроя… С 2019 года — проректор МГУ им. Ломоносова по общим вопросам… Но после задержания и ареста по «меркушкинскому делу» в августе 2020 года ему пришлось покинуть этот пост…
«С какого периода вы знакомы с Меркушкиным?» — задает прокурор новый вопрос. «С Алексеем Николаевичем знаком с конца 90-х, — припоминает сын бывшего ректора «Плехановки» Виктора Гришина. — С начала 2000-х мы начали вести совместный бизнес. Вначале дружили семьями. Я знал его отца — Меркушкина Николая Ивановича. С 2012-го по 2016 год вместе с ним работал в Самарской области, где он был губернатором». — «А вот дружеские отношения с Алексеем Меркушкиным с какого и по какой период у вас были?» — «Это был один период, — отвечает мужчина, но при этом особо подчеркивает. — Я за себя говорю. Он длился с конца 90-х до моего ареста. Мы общались долгое время. А при совместной работе, то есть до 2006 года, встречались намного чаще. Но и когда я уезжал в Москву и в Самарскую область, общение по-прежнему было регулярным!» — «Скажите, пожалуйста, были ли между вами разногласия, которые могли повлиять на показания, которые вы прежде давали?» — «Считаю, все показания были объективными. Нет в прошлом чего-то такого, что могло бы повлиять на эти показания. Я такого не нахожу! Да, затем были сообщения от моих друзей, а также из СМИ, что у нас имеются различные взгляды на происходящее…» — «То есть причин оговаривать Меркушкина у вас нет?» — в лоб спрашивает представитель «государева ока». «У меня нет причин оговаривать Алексея Николаевича!» — решительно заверяет Алексей Викторович.
Подельники
«А вот о Мазове что можете сказать?» — продолжает допрос прокурор. «Пытаюсь вспомнить… Познакомился с Владимиром Николаевичем ближе к 2010 году… Знал, что он является министром экономики РМ. У меня с ним сложились приятельские отношения. Но я с ним не так близко был знаком, как с Алексеем Николаевичем, с которым дружили семьями. Не так часто общались…» — «Но по работе пересекались?» — «Нет, не пересекались…» — «Конфликтных ситуаций с Мазовым не было?» — «Нет… И с Тренькиным Александром Павловичем тоже знаком. Я понимал, кто он такой и чем занимается — руководитель отделения Центробанка по Мордовии. Знаю, что между ним и моей сестрой Татьяной Гришиной сложились неприязненные отношения, насколько я понимаю…» — «А в чем они выражались?» — «В Мордовпромстройбанке неоднократно проводились проверки, по результатам которых, как считала Татьяна Гришина, Тренькиным давалась необъективная оценка». — «А Брыков вам знаком?» — «Да, Вячеслав Вячеславович знаком мне с 2002–2004 годов. Знаю его как руководителя компании «Лисма». А потом как человека, «ведущего» компанию, которая занимается реестром акционеров. Нет, неприязненных отношений у меня с ним тоже не было…»
Затем свидетеля просят уточнить его взаимоотношения с родной сестрой. «Татьяна сейчас отбывает наказание в поселке Явас, — поясняет брат. — Она стала руководителем МПСБ в 2013 году. И как раз по поводу деятельности учреждения у нас, безусловно, были разные мнения. Что привело к напряженности. Не деловыми, а личностными стали отношения. Банковские дела поэтому решались мной не напрямую с сестрой, а через общение с Алексеем Николаевичем». (В это время Алексей Николаевич сидит в «аквариуме» и внемлет словам, скрестив руки на груди, — «С».) — «Скажите, а когда и с какой целью образовался «Инвест-Альянс»?» — «В 2006 году, когда мы специально собрались с целью создания компании, которая бы упорядоченно управляла активами ряда предприятий». — «У кого возникла такая идея?» — «Это решение принималось совместно с нашими партнерами. Основным был Меркушкин, который тогда работал руководителем компании «Ламзурь-С». И еще два жителя Саранска — Андрей Шкляев и Александр Муравьев. Муравьев вместе со мной занимался непосредственно «Ламзурью». А Шкляев — строительством. Плюс торговля нефтепродуктами. Мы с Алексеем Меркушкиным имели по 45 процентов от всего пакета акций, остальные — по 5. А генеральным директором «Ивест-Альянса» стал Дмитрий Лабутин. Я его тоже знал по «Ламзури». А откуда его знал Алексей Николаевич, пусть он сам скажет… Затем директором был Михаил Иоффе. Сейчас руководителем является Лариса Фетхуллова… А когда я и Алексей Николаевич переходили на госслужбу, то отдавали акции в доверительное управление. Я, например, передал акции в доверительное управление вначале своей матери, Людмиле Геннадьевне, а затем отцу — Виктору Ивановичу. Но — фактически! — продолжал контролировать деятельность компании, продолжал вырабатывать решения. Алексей Николаевич поступил подобным образом. Кому он передал свой пакет акций? Не хочу обижать людей, так как не помню эти фамилии!» — «Тутуркина? — опять без обиняков спрашивает «беспощадный» гособвинитель, вникший за это время в суть «мордовского дела» и «саранских семейных тайн». — Андрюшкина? Скажите, вы знаете такие фамилии?» — «Знаю, что эти люди приходятся родственниками Алексею Николаевичу, — дипломатично признается экс-проректор. — Такой процесс был осуществлен, но передача акций носила номинальный характер. Но я знал, что фактическое управление все равно остается за Меркушкиным! Система управления не поменялась!» — «Скажите, пожалуйста, а кто из вас был лидером? За кем было «окончательное мнение»?» — «Я этого так не оцениваю, — размышляет Гришин. — Не видел здесь для себя лидера… Каждый из нас мог настаивать на том решении, которое считал нужным и правильным… Я работал в Самаре, но по-прежнему принимал участие в совещаниях, касающихся «Инвест-Альянса» и «Ламзури». Либо по телефону, либо лично приезжал в Саранск». — «А Меркушкин?» — «Безусловно, Алексей Николаевич тоже принимал участие!» — «А вам было известно, что Александр Тренькин владел акциями «Ламзури»?» — «Нет, на тот момент мне не было известно, что он владеет… Но я этим тогда и не интересовался…» — «А по какой цене вы выкупали акции этой фабрики до 2015 года?» — «Тогда директором фабрики был Иван Андреевич Дуцев. И он высказывал мнение коллектива: выкупать надо у всех желающих по фиксированной цене. Чтобы никого не обидеть из числа тех, кто решил продать свои акции. Ну а кто решил акции оставить — ради Бога! Вначале одна акция оценивалась в 7 копеек. Потом — в один рубль с небольшим. И не более того. Грубо говоря, выкупали, если было недорого…» — «А правда, что в 2015 году «Ламзурь» собирались продать?» — «Ко мне по такому вопросу никто не обращался. И я продавать не собирался. Но знаю, что такие разговоры были… Контроль был возложен на товарища Муравьева. Но он развитием фабрики не занимался. Прибыль и объемы продаж лишь падали год от года. Предприятие работало с убытком! Постоянно требовались все новые финансовые вливания и все новые кредиты, чтобы продолжать работу!» — «А вам известно, что супруга Александра Тренькина тоже имела отношение к проведению проверок в МПСБ?» — «Да, об этом мне было известно из разговоров с сестрой Татьяной. Супруга Тренькина имела отношение к тем подразделениям и компаниям, которые проводили проверки от имени Центробанка». — «А у вас с Тренькиным были дружеские отношения?» — «Нет! Одно могу сказать: со временем эти банковские проверки стали постоянными, можно сказать, непрекращающимися!» — «Каким могло быть максимально негативное последствие?» — «Закрытие банка!» — «Тренькин мог повлиять на такое решение?» — «На мой взгляд, решение об отзыве лицензии ЦБ принимает на основании результата проверок. Конечно же, и региональный руководитель имеет к этому отношение. Чтобы было «сформировано» именно такое решение…» — «Вы и Меркушкин знакомились с такими проверками?» — «Лично я конкретно не знакомился. Мне коротко сообщал Алексей Николаевич. Что, дескать, имеется вот такая проблематика». — «А какое отношение вы и Меркушкин имели к деятельности Мордовпромстройбанка?» — «Мы с Меркушкиным — через «Инвест-Альянс» и третьих лиц — являлись лицами, которые контролировали деятельность банка. То есть являлись бенефициарными владельцами. Татьяна Викторовна мне была известна в данном случае не только как сестра, но и как человек с определенной трудовой деятельностью. А вот Алексею Николаевичу она была известна именно как специалист». — «А какое отношение к МСПБ имели как ваш отец, так и отец Алексея Меркушкина?» — «Про отца Меркушкина сказать не могу! Что касается моего отца, то он непосредственного отношения не имел! В 2015 году Виктор Иванович работал ректором МГУ им. Плеханова. Могу точно сказать, что он не решал проблем банка. И решать их был не в состоянии. Но при этом могу сказать, что один-два раза ему удавалось попасть на прием в ЦБ РФ, чтобы проконсультироваться по поводу результатов проверок». — «Итак, вы с Меркушкиным были конечными выгодоприобретателями от деятельности МПСБ. Каким образом вы участвовали в заседаниях при принятии решений?» — «Было заведено так: собирались либо на «Ламзури», либо в здании МПСБ. Банк нас привлекал для решения появлявшихся проблем. У меня с сестрой были, повторю, плохие отношения. И я привык звонить напрямую директорам предприятий, входящих в «Альянс». И обсуждал вопросы и проблемы при личных встречах с Алексеем Николаевичем».
Трагедия
Затем речь заходит о скандальной продаже «Мордовэкспоцентра» (МЭЦ) по завышенной цене на баланс республики. «Большое количество непрофильного имущества на балансе банка тогда скопилось, — признается Гришин. — И в первую очередь — МЭЦ. Именно в тот период проходило большое количество проверок. Каждая из них была для банка как трагедия! Ревизоры требовали увеличить резервы. Я звонил Меркушкину, Брыкову — знают ли они, какие очередные результаты проверки? Закроют ли банк? А если нет, то на каких условиях?» — «А в связи с чем происходила переоценка стоимости имущества «Мордовэкспоцентра»?» — «От нас требовали доначисления резервов. При этом основные вопросы я обсуждал с Алексеем Николаевичем. Но в горячке, из-за риска потери банка в таких случаях я мог даже сестре позвонить!» — «А кто из вас был ближе всего к Тренькину?» — «Постоянно общался Вячеслав Брыков — ведь он на тот момент являлся председателем правления МПСБ. Сказать, что их отношения были такими только из-за того, что Брыков являлся председателем, не могу. Ведь Тренькин понимал, КТО именно в ЭТОМ банке являются акционерами. И еще понимал, что этот банк «близок» Алексею Николаевичу… Да, после переоценки имущественного комплекса его стоимость выросла в три раза. Это было нужно Мордовпромстрою! Ведь денежных средств для создания новых резервов не имелось. Поэтому и решили сделать переоценку имущества. Чтобы эта сумма пошла на покрытие недостающих резервов…» — «А кто принимал решение о переоценке?» — «Татьяна Гришина, Вячеслав Брыков… А окончательное решение, что именно так надо действовать, я принимал непосредственно с Алексеем Николаевичем…» — «Конечная оценка соответствовала действительности?» — «Я бы хотел в это верить! — вздыхает мужчина. — Задача была именно такая — оценить по максимуму! Стоимость была завышена — по моим ощущениям! Но объективную оценку я дать не могу. Но я бы как, например, собственник не купил этот объект по такой цене! Это было бы невыгодно! Повторю, МЭЦ банку не был нужен, не приносил никакого дохода. Хотя предпринимались различные шаги, чтобы запустить его в оперативную деятельность. Например, товарищу Стешину (бывший депутат Госсобрания РМ — «С») я поручал с этой целью разработать бизнес-план. Но Стешин его не воплотил. Этот вопрос обсуждался и на совещаниях. В частности, как продать комплекс на баланс государства. Он для республики в этом плане был выгоден — в рамках проводимой госполитики, реализации госпрограмм. Чтобы предприятия региона на этой выставке показывали себя!»
…Затем пензенские служители Фемиды по просьбе многочисленных саранских адвокатов переносят заседание на другое число. Алексея Гришина, таким образом, ждет в Первомайском райсуде еще немало испытаний. Недаром, когда прокурор неосторожно произнес — мол, процедура его допроса скоро будет окончена, — так защитники не просто принялись улыбаться, а от души хохотать. От эмоций адвокаты даже разом откинулись от своих столов и уперлись лопатками в спинки стульев!..
