«Восстановить? Зачем? Если рушится — пускай рушится»

В селе Николаевка Дубенского района, рядом с границей с Ульяновской областью, тихо доживает свое деревянная мельница, которой больше 100 лет. Местные считают, что ее построили голландские специалисты в XIX веке. Доподлинно известно, что она проработала до 1978 года. Самое интересное: еще живы потомки мельников-владельцев Свербихины. И они отказались (с необычной мотивацией) продавать конструкцию ульяновским бизнесменам. Денис Тюркин съездил в Николаевку.

История

Как это часто со мной бывает, данного материала не было бы без случайности. В марте, изучая сводку дорожных аварий ГИБДД, обратил внимание на фото одного места происшествия в Дубенском районе, где перевернулась «Ока». На темном снимке возле дороги стояло нечто, напоминающее остатки ветряной мельницы. Позвонил специалистам саранской фирмы «Реставрация», которые в том числе занимаются восстановлением подобных конструкций. Да! Действительно возле Николаевки стоит мельница. Причем стоит на историческом месте. Более того, живы наследники владельцев. Едем, когда станет потеплее!

Стало потеплее в начале мая. Но какой ветер! Еле удерживаю дверь машины, остановившейся на окраине Николаевки, возле мельницы. Мощный северо-западный ветер, «разбежавшись» с длинного пригорка и не встречая деревьев на протяжении почти 2,5 км, создает отличный поток. Знали предки, где ставить ветряк, знали!

семья Свербихиных стала жить за счет помола зерна, которое им свозили с окрестных деревень. Брали они за мельничные услуги не только деньгами, но и всем, чем можно было: тем же зерном, мясом и так далее…

А местный библиотекарь Ольга Малькина много знает об истории села и, соответственно, интересующего меня объекта. «Мельницу построили больше 100 лет назад голландцы на деньги плотников Свербихиных, — рассказывает она. — Свербихины, отец с сыном, жили в Николаевке, а работали отхожим промыслом где-то далеко. Так вот, заработали они много денежек, вернулись домой и стали думать, куда же им эти денежки вложить. Решили построить мельницу и для этих целей пригласили голландских специалистов, с которыми, очевидно, работали. Вскоре семья Свербихиных стала жить за счет помола зерна, которое им свозили с окрестных деревень. Брали они за мельничные услуги не только деньгами, но и всем, чем можно было: тем же зерном, мясом и так далее… В советские времена мельница, естественно, стала колхозной, но Свербихины продолжали на ней работать, причем мололи зерно для частников. Мельником был участник ВОВ Николай Иванович Свербихин. Мы его по имени-отчеству тогда и не знали, просто говорили: дед-мельник. Он с палочкой ходил, а когда ноги отнялись, перестал трудиться. Вместо него мельником стал его сын Владимир Николаевич Свербихин. К мельнице уже подвели электричество, а в 1978 году она перестала действовать. Тогда в колхозе зерно стали молоть на току, куда и перетащили некоторые элементы старой мельницы, в том числе жернова. Владимир Николаевич долго работал мельником, до 2008-го примерно, а умер он недавно. Кстати, насчет старой мельницы… Внутри, на верхнем ярусе, помню, был написан год постройки. Я туда часто залазила, будучи ребенком. Но какой точно год указан — хоть убей, не вспомню…»

Владельцы

На улице Большой в Николаевке, примерно в 200 метрах от мельницы, живут потомки владельцев —83-летняя Лидия Михайловна Свербихина и ее сын Геннадий (еще один сын — в Дубенках). В сущности, они и есть собственники постройки. И это не укладывается в голове, ведь в советское время ставшее государственным частное не получало другой формы собственности после развала строя. А тут после «кончины» колхоза мельница вновь стала принадлежать Свербихиным.

Традиционный дом в Николаевке — это бревенчатая пятистенка с обязательными наличниками и прочими искусно вырезанными узорами на фасаде. Лидия Михайловна живет в такой избе с голубеньким крыльцом. Стоящие рядом две избы поменьше сейчас не используются. В них жили родственники Владимира Свербихина, мужа Лидии Михайловны.

«Мельницу построил Федор Свербихин, прадед мужа, — рассказывает она. — Ее передавали из рук в руки в семье по наследству. Был период, когда она не использовалась, но мой свекор починил и вновь стал молоть муку. Сначала она от ветра работала, потом стали использовать трактор, уж не знаю как. После электричество провели».

Лидия Михайловна — урожденная Шарина. Ее дед вместе с двумя братьями также держал мельницу, но только водяную, на реке Чеберчинке. Хлопот с конструкцией было больше, вспоминает сельчанка: каждый год приходилось перестраивать плотину (ее размывало) на специально созданном канале. В советское время деда раскулачили: сломали мельницу, отобрали дом, сельхозинвентарь и животных, а самого отправили в ссылку за Урал. Сыновьям пришлось отказаться от отца… Только спустя несколько лет разрешили вернуться сначала в Алатырь, а потом в родное село.

Недавно к Лидии Михайловне приезжали гости из Ульяновской области. Среди них был якобы Николай Пластов, внук советского художника Аркадия Пластова, уроженца села ПрислонихаКарсунского района (находится в 80 км от Николаевки). Хотели купить остатки мельницы на запчасти.

«Я не продала, — говорит Лидия Михайловна. — Так испокон веку повелось: мельницы не продают и не ломают. Если рушится — пускай рушится на месте. Восстановить? Зачем? Пускай так стоит. Хоть какая-то память. Сколько предлагали? Я даже не торговалась, сразу отказала».

Какой она была?

Можно предположить, что николаевская мельница выглядела как на картине Аркадия Пластова «У мельницы», написанной в 1947 году… Специалисты замечательного проекта «Мельницы России» (обязательно посетите их сайт russian-windmills.ru, там горы информации) относят постройку в Николаевке к шатровкам, или голландкам (голландского типа), а если точнее — шатровкам юго-востока. «Характерной особенностью шатровок в юго-восточных областях является довольно низкий амбар, огибающий основание шатровки, как юбка (у николаевской мельницы он утрачен — «С»), — говорится в описании конструкции на сайте проекта. — Все шатровки этого типа каркасные о двух поставах (постав — пара жерновов со всем оборудованием — «С»). Их амбары восьмиугольные (как в Николаевке — «С»), по числу несущих столбов в каркасе или четырехугольные. Кроме увеличения помещения под крышей такая компоновка имеет еще одну цель — обеспечение доступа к крыльям мельницы вне зависимости от того, куда они повернуты в данный момент. Мельницы высокие, и для обслуживания крыльев необходимо вставать на крышу амбара. Ни одна мельница такого типа не была перемещена в музей, что сыграло с ними злую шутку. Семь из восьми сохранившихся [в России] шатровок заброшены и находятся на грани полного разрушения. Единственная шатровка, за которой присматривают, — Польное Конобеево в Рязанской области (восстановлена силами специалистов саранской компании «Реставрация» — «С»)… Мельницы действительно в плачевном состоянии, поэтому лозунг «Спасем мельницы в юбках» вполне имеет место быть… Мельница в Николаевке — каркасная с полностью выпотрошенной нижней частью… Интересной особенностью мельницы являются составные столбы. Все восемь столбов около земли имеют составную конструкцию. И это, в общем, все, что осталось у земли. Ни шестерней, ни поставов, ни коробов здесь уже нет. Наверху чуть лучше: поворотная шапка (благодаря ей можно было «ловить» ветер — «С») цела, хотя и практически без крыши, в ней маховый вал с добротным кулачным колесом. Не менее добротный вертикальный вал с верхней цевочной шестерней. Судя по четырем гнездам под потолком первого этажа, можно предположить, что в мельнице было два постава. Количество крыльев скорее всего четыре, но это точно не понятно, каркасных мельниц осталось слишком мало для статистики».