«Я чувствовала, что Виктор жив»

История о «чудесном воскрешении» 32-летнего фронтовика, вернувшегося после «гибели» домой, обросла слухами и домыслами. Главной мишенью любителей сплетен стала мать бойца Инна Базаркина. Сельчане обвинили женщину в том, что она якобы отказалась хоронить воина из-за финансовых проблем. «Я никогда не отказывалась от сына. Верила, что Виктор жив», — ​говорит Инна. И материнское чутье ее не обмануло. Алена Нестерова выслушала счастливую родительницу.

Пересуды

Этот случай еще долго будет обсуждаться в Старом Шайгове. Мужчина, которого объявили погибшим в ходе СВО, вернулся домой не в цинке, а на своих двоих. Как рассказывает Инна, сын всегда был предан армии. Сначала он три года отслужил в ВДВ, затем еще столько же — ​в военной разведке. Но затем по глупости оступился, получил судимость и отправился в колонию. Оттуда Виктор и отправился на фронт. «Каких-то контактов для связи он не оставил, сказал лишь, что звонить нельзя, — ​вспоминает мама участника СВО. — ​Мне оставалось только молиться и ждать».

24 января в доме Базаркиных раздался телефонный звонок. «Инна, твоего сына убили, разве ты не знала?!» — ​шокировал Инну соседка. Оказывается, что еще 11 января в Интернете появились списки погибших россиян. И в них оказались данные Виктора. «Я тут же позвонила районному военкому, — ​вспоминает мать. — ​Он с кем-то связался, а потом сказал, чтобы я не верила написанному в Интернете. Я успокоилась. Одно дело, что пишут в Интернете, а другое — ​что скажут люди, владеющие информацией. 23 февраля пришли Витины родственники со стороны отца и устроили мне скандал: «Сын погиб, а ты ничего не делаешь!» После этого я позвонила на горячую линию в Ростов-на-Дону. Мне ответили, что в списках погибших и раненых Виктора нет».

Затем Базаркиной позвонили из сельсовета и сказали, чтобы она пришла за свидетельством о смерти сына. «Я отказалась, — ​говорит женщина. — ​Так как обычно со свидетельством о смерти привозят гроб с телом и пакет документов. Кроме того, свидетельство пришло почему-то в электронной форме. И оно оказалось повторным. То есть его кто-то уже получал. Я снова набрала военкома. Он выслушал меня и посоветовал пока не забирать свидетельство о смерти. Вот после этого по райцентру и поползли слухи, что я отказалась хоронить сына из-за финансовых трудностей. Сарафанное радио разнесло новость по поселку. Что только про меня не говорили! Например, что семья наша неблагополучная. Это абсурд! Конечно, за отца Виктора я отвечать не могу. Я развелась с ним 7 лет назад. В райцентре знают, какой он человек и какими поступками «прославился». Мы с дочерью — инвалидом по зрению — были вынуждены уйти из нашего большого дома и снять жилье. Только бы не слышать угроз в свой адрес. Сейчас мы живем спокойно и счастливо. Я всю жизнь работала. 21 год трудилась в типографии. Что касается денег, то мы с дочерью получаем две пенсии. Так что без денег не сидим. Не шикуем, конечно, но и не бедствуем. Теперь же мне страшно выходить на улицу. То и дело показывают на меня пальцем и что-то обсуждают. Я же все это время ждала сына. Свидетельство о смерти я все-таки забрала из сельсовета. Но только для того, чтобы получить хоть какие-то сведения о Викторе. В документе из ЗАГСа было написано, что он погиб 25 декабря 2022 года в Артемовске. Я отправляла письмо в Министерство обороны России. Но мне не ответили. Затем написала в Московскую прокуратуру. А еще обратилась за помощью к волонтеру Татьяне, которая тоже живет в Старом Шайгове. Ее муж погиб на фронте. И она знает, куда надо обращаться и как правильно оформить документы. «Инна Александровна, у меня для вас хорошие новости, — ​сообщила мне Татьяна через две недели поисков. — ​Ваш сын жив!» Я с самого начала чувствовала, что мой Витя жив. Материнское сердце не обманешь. Сколько я молилась, сколько слез пролила, чтобы Всевышний уберег сына! Из Московской прокуратуры через некоторое время мне пришли документы на некого Александра Боярова. В дальнейшем выяснилось, что и он тоже жив, но в покойники, как Витю, его записали по ошибке. Возникла путаница с документами, и их прислали мне».

Встреча

16 марта Инна Базаркина отправилась на рынок за продуктами и повстречала мужчину, почти все его лицо скрывала шапка. Но мать узнала сына по глазам. «Витя! — ​закричала она. — ​А тебя все похоронили. У меня и свидетельство о смерти есть на руках». — «Я знаю, мама, — ​ответил боец. — ​Меня перепутали с другим».

Затем были и слезы. Но теперь уже от радости. Выяснилось, что Виктор находился на лечении в госпитале. Телефон с контактами родственников он потерял. И связаться с ними не было возможности. Виктор получил тяжелое ранение. Медики извлекли из него семь пуль из десяти. «Сын ничего не рассказывает о том, как воевал, — ​вытирает слезы Инна Базаркина. — ​Заключая контракт, он дал подписку о неразглашении. В отпуске он пробудет 45 дней. Затем отправится на реабилитацию. Я им горжусь! Он — ​настоящий герой! У Виктора четыре награды! Но сплетники продолжают обсуждать меня с сыном. Теперь они злословят, что я не пустила его в дом. На самом деле Виктор сам захотел остановиться в жилище отца. Он планирует сделать там ремонт. Сын получил новый паспорт. И судимость с него сняли. А всем недоброжелателям хочу сказать, что судить других, конечно, легко. Но судьбы, семьи и ситуации у всех разные. И никому я не пожелаю испытать то, что выпало на мою долю. Через вашу газету хочу также поблагодарить всех, кто поддерживал меня. Отдельное спасибо волонтеру Татьяне, помогавшей искать Виктора. Мир не без добрых людей».