Известный кардиохирург Михаил Алшибай выставил коллекцию картин в Саранске: «В мораль вообще не верю. Ее просто не существует!»
Наука традиционно была по ту сторону искусства, но в любом правиле есть исключения. 27 февраля Мордовию посетил известный московский кардиохирург, руководитель отделения хирургии Научного центра имени Бакулева и по совместительству почетный любитель нонконформистской живописи, коллекционер Михаил Алшибай. «В моей работе чувствуется постоянное присутствие смерти, и этим она схожа с творчеством», — говорит собиратель. Врач привез в Музей имени Степана Эрьзи несколько работ из своей коллекции, после открытия выставки с АННОЙ ОПРАВХАТ он поговорил об абстракции, душе, суеверии и своем ремесле.
«С»: Как так случилось, что вы увлеклись искусством?
— Я родился в провинциальном городе Батуми в семье врачей, но мама и папа всегда любили живопись и поэзию, читали вслух произведения Александра Пушкина. На моей родине художественная жизнь была плохо развита. Серьезно увлекся живописью лишь в 1974 году, когда приехал в Москву и начал посещать музеи. А 30 лет назад решил собирать коллекцию.
«С»: Для чего?
— Хотел сформулировать для себя какие-то критерии искусства. Но потом понял, что их просто нет, есть только какой-то туманный смысл, который очень сложно понять. Творчество — это очень серьезное дело, оно не должно быть пропагандой, развлечением или ремеслом.
Настоящая художественная работа должна наталкивать на раздумье о жизни и смерти, о смысле человеческого существования, при этом сохранять тайну.
«С»: Хирургия требует точности. А где точность в нонконформизме?
— Методы естественных наук неприменимы в живописи. Это абсолютно разные вещи. Но пересечения все-таки есть. Аполлон был не только предводителем муз, но и Богом врачевания. Клавдий Гален тоже был хирургом. Многие великие художники, например Леонардо Да Винчи и Микеланджело, иллюстрировали внутренние органы. В этом есть какая-то эстетика. Когда-то я даже хотел сделать выставку фотографий открытого сердца. Уже говорил о смерти. В работе врача ее присутствие очень четко ощущается, в этом схожесть с творчеством, особенно с произведениями нонконформистов. В искусстве не может быть точности и норм, оно не должно изображать что-то конкретное. Весь мир — абстракция. 
«С»: У традиционной живописи есть будущее?
— Разговор о смерти традиционной живописи идет уже давно. Но этот вид искусства настолько присущ человеку, это почти природный рефлекс. Даже маленький ребенок берет в руки мамину помаду и начинает рисовать на обоях, поэтому реализм никуда не уйдет. Другое дело — какое место он будет занимать. Сегодня он находится в почетной резервации. Многие талантливые художники продолжают работать в этом стиле.
«С»: В октябре прошлого года в Москве открылась выставка Валентина Серова. Чем вызван интерес к ней, по-вашему?
— Причина в тотальной необразованности нашего народа. Я был на этой выставке. Серов — неплохой мастер, но этот ажиотаж абсолютно не оправдан. В его работах не хватает напоминания о смерти.
«С»: Основная работа наверняка занимает много времени. Когда вы успеваете изучать живопись?
— Я всегда легко путешествовал по этому, другому, миру искусства, несмотря на то что это занимало лишь 10 процентов от всего времени. Никогда не считал себя экспертом, увлекался творчеством на любительском уровне. Это помогает мне в обычной жизни, начинаю проще относиться к каким-то вещам. 
«С»: Расскажите о своей семье.
— У меня замечательная жена, кстати, дочь художника. Двое сыновей, 15 и 21 года. К сожалению, редко провожу с ними время и пока не успел понять, что их увлекает.
«С»: Как думаете, живопись может помочь вашим пациентам?
— Не верю в арт-терапию, как и в Бога. Считаю, что каждый хирург обязан быть атеистом, поскольку берет на себя огромную ответственность, которую не вправе переложить на кого-то еще. Но для эстетического удовольствия у себя в отделении я повесил несколько картин.
«С»: Где вы приобретаете работы для своей коллекции?
— Чаще всего у самих художников, но иногда и на аукционах. Мне нравится общаться с авторами лично, в большинстве своем это эксцентричные личности, зацикленные на себе, но очень интересные. Узнавая их, легче понять смысл самих произведений, которые часто имеют трагический смысл. Многие в своем творчестве говорят о собственной жизни, порой предсказывая исход. А я часто бываю суеверным, верю в роковые случайности. Мне всегда хотелось собрать некий срез времени, и все картины в коллекции принадлежат нашим современникам, по сути, это отрезок и моей жизни тоже. 
«С»: А сами рисуете?
— Только схемы операций (смеется — «С»).
«С»: Есть у вас коллекция уникальных операций?
— Безусловно! Собрание клинических случаев — моя лучшая коллекция. У меня замечательная работа, но материал не очень, иногда умирает. Конечно, переживать это сложно, после неудачных операций часто появляется желание навсегда уйти из хирургии, но пока я действующий врач. А в мораль вообще не верю, ее просто не существует.
«С»: У вас есть мечта?
Нет. Я пессимист или, если хотите, реалист. Давно вырос из возраста, когда можно мечтать. Думаю, нужно просто жить и наслаждаться тем, что имеешь.
Личное дело
Михаил Алшибай родился 15 января 1958 года в Батуми. Кардиохирург, профессор, доктор медицинских наук. С 1982 года работает в Научном центре сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева. Автор более 250 научных статей, 4 монографий, в том числе «Очерков истории коронарной хирургии». Коллекционирует живопись, собирает работы исключительно современного искусства.
Его коллекция насчитывает около 6 тысяч произведений художников эпохи «оттепели» и предперестроечного московского андеграунда.
