Премьер ушел сам…
Что ни говорите, а Владимиру Сидорову, утвержденному на днях премьер-министром Мордовии, должность досталась «с историей». «Рано утром 25 сентября 1995 года умер Валерий Швецов. Смерть его подтвердила прочно закрепившуюся за креслом председателя мордовского Совмина репутацию «проклятого места», — читаю я на сайте www.igpi.ru. — В 1991 году с колоссальным скандалом его покинул Василий Учайкин, менее чем через полгода сменивший его Анатолий Паулов получил страшные увечья в автокатастрофе и стал инвалидом, Василий Гуслянников (демократ около двух лет совмещал должности президента и главы кабмина Мордовии — С. Ч.) был свергнут в результате «конституционного переворота». Череда неприятностей продолжилась и дальше: в феврале этого года врио Главы РМ Артём Здунов указал премьеру Владимиру Сушкову на дверь, не предложив новой должности…
«Уже при назначении Швецова в апреле 1993 года аналитики, знавшие о его физическом состоянии, высказывали опасения относительно возможности длительного исполнения им обязанностей. Избрание через два года Николая Меркушкина Главой республики предопределяло скорую смену правительства. Однако судьба распорядилась иначе. Председатель Правительства в прямом смысле умер на посту, избавив Госсобрание от необходимости отправлять его на пенсию «по собственному желанию», — сообщается на сайте…
«Не по понятиям…»
«…Летом 1958 года работать на целинных землях Казахстана приезжали студенческие отряды сотен посланцев Мордовии. Была среди них и учившаяся на факультете иностранных языков четверокурсница Лиза Малышева, — читаю я воспоминания о первом мордовском премьере в материалах альманаха «Люди долга и чести». — В огаревском университете она изучала немецкий язык, но, когда оказалась в Павлодарской области, захотела освоить и казахский. Решила начать с азов: в единственном на весь целинный поселок газетном киоске купила казахский букварь. Не теряя времени, тут же устроилась с книжкой, сразу облепленная местной ребятней. «А вы чего здесь делаете?» — обратился к Лизе из подкатившего в клубах пыли грузовика студент. Парень был под два метра ростом!
«Я учительница, буду в этом поселке работать после окончания университета», — ответила она. А вечером Лиза и очник факультета механизации Валера Швецов увиделись вновь. Когда опустились сумерки, в городке из брезентовых палаток заиграл баян и начались танцы. Долговязый парень из грузовика пригласил девушку. Но честно признался, что танцевать не умеет и очень хочет, чтобы будущий педагог ему помогла… А потом было возвращение в Саранск и новое его признание: «Я ведь с той встречи возле газетного киоска все только и думал, как вновь увидеть учительницу с казахским букварем в руках».
Повстречав друг друга в степи, Валерий Швецов и Елизавета Малышева уже не расставались. В 1959 году она окончила вуз и при распределении попросила направить на работу в школу Атяшевского района — на родину будущего мужа. Но подходящий вариант был только в соседнем Дубенском. Так Лиза Малышева оказалась в селе Налитово. Швецов добирался туда по грунтовой дороге, которая в распутицу была в сплошных лужах и колдобинах. Шел от самой станции пешком, ночью: пригородный поезд приходил затемно.
Свадьба Валерия Швецова и Елизаветы Малышевой состоялась, когда он оканчивал четвертый курс университета. Вот тогда Лиза и увидела впервые красоту садов села Мордовские Сыреси, в котором стала работать учительницей немецкого языка. Ее супруг, хоть и родился в небольшом поселке в пригороде Баку, куда его родители уезжали на заработки, всегда считал своей малой родиной именно те места, поскольку оказался в Мордовских Сыресях еще в младенчестве. После университета — в 1962 году — Швецова направили работать по специальности. Неожиданно для себя оказался с женой и первенцем Александром в Кадошкинском районе. До 1967-го он трудился там в отделении «Сельхозтехники». «По сей день бывшие коллеги с теплотой вспоминают Валерия Николаевича за большое трудолюбие, ответственность, покладистость и душевность характера. И сам Швецов не раз признавал, что судьба свела его в Кадошкине с замечательными людьми, которые влияли на него очень серьезно, — продолжает записывать воспоминания Елизаветы Никитичны журналист Валентин Пиняев. — Мы всегда были среди большого круга замечательных людей. Проводили семейные торжества, отмечали праздники, отдыхали на реке Иссе и в других живописных местах района. В таких выходах на природу Валерий Николаевич никому не доверял варить уху. Даже рецепта никому не рассказывал! Но я думаю, что рецепта просто не было. Он экспериментировал, полагаясь на свой вкус, и уха у него всегда получалась просто замечательная! А вот дома сам ничего не готовил. Только однажды, когда встречал меня во второй раз из роддома, сварил похлебку и, засучив до колен брюки, вымыл пол. И так всегда, чаще без слов, выражал свои самые глубокие чувства».
В 1967 году в трудовой биографии Швецова появилось наконец родное Атяшево. Система «Сельхозтехники» (его назначили руководить районным подразделением) была в СССР на особом счету. Имела мощную базу, в ней были сосредоточены самые высококвалифицированные кадры. И далеко не случайно почти все руководители объединения успешно двигались вверх по партийной лестнице. В 1974 году Швецов — уже заместитель председателя райсовета и начальник сельхозуправления. В Атяшевском районе Валерий Николаевич воспитал много крепких профессионалов, которые затем сами уверенно росли по жизни… Среди них будущий премьер всегда выделял Александра Воробьева, ставшего затем руководителем ГУП РМ «Развитие села» и депутатом Госдумы РФ.
«В те времена руководителем Атяшевского района был Валентин Кузнецов, который, прямо скажем, не был лишен чудачеств, — вспоминает Елизавета Никитична. — Например, в выходные дни (!!!) он из окна рабочего кабинета следил за тем, не вышел ли кто из проживающих рядом с райкомом руководителей к себе во двор заниматься домашними делами. Например, колоть дрова. И если видел, что Швецов или кто-то другой обустраивает свое хозяйство, сразу находил для него какое-то срочное дело. Но Валерий Николаевич и без такой опеки жил, казалось, только своей работой. Доходило до смешного: когда интересовались, в каком классе учится кто-то из двоих его сыновей, говорил: «Спросите у Лизы, она у нас в семье педагог». Он действительно этого мог не помнить!»
«Очень любил Швецов сажать сады, — продолжает Валентин Пиняев. — Везде, где жил, оставил о себе память многими десятками плодовых деревьев и кустарников. Даже в Саранске, работая уже руководителем республиканского уровня, засадил разными деревьями дачу на лямбирской горе». «Была у нас и особая слива с очень крупными плодами, такой в Мордовии я больше нигде не встречала, — рассказывает вдова Валерия Николаевича. — А наша вишня! Она созревала в конце мая, когда у других только цвела!» «В последние годы Елизавета Никитична ничего там не сажает: возраст. Да и дачу, на которой так любил работать покойный муж, начисто разорило хулиганье…
Три раза В. Н. Швецов избирался депутатом Верховного совета МАССР, в 1992 году был первым заместителем председателя ВС. В 1993 году (по протекции Николая Бирюкова — С. Ч.) возглавил Правительство Мордовии. Но, работая у всех на виду, Валерий Николаевич меньше всего заботился о том, чтобы показывать свои заслуги. А принцип жить «не по понятиям, а по справедливости» оставался для него главным. Даже когда нужно было сказать нет тому, кто не ожидал от него категоричного отказа», — пишет Валентин Пиняев.
«Нет!»
«В октябре 1993 года, по возвращении из Москвы (где состоялось мое представление руководителю аппарата Президента Сергею Филатову), я встретился с председателем Верховного совета Бирюковым, а затем с председателем Правительства Швецовым, — вспоминал в своих мемуарах постоянный представитель Президента РФ в МССР Валентин Конаков. — Для Бирюкова мое назначение стало неожиданным, а Швецов был искренне рад. С Валерием Николаевичем мы давно друг друга знали по работе, у нас были дружеские отношения. В то время Москва сильно наседала на него, ежедневно напоминая о том, что Правительство и Верховный совет — разные ветви власти и что он должен руководствоваться указами Президента и решениями Правительства РФ, а не установками местного парламента и его председателя. Однако это было практически невыполнимой задачей, так как действующей Конституцией в Мордовии было закреплено верховенство власти за Верховным советом. В сложившейся ситуации была нужна промежуточная структура, каковой и стало представительство Президента России.
Назначение мое сопровождалось финансовой поддержкой республики из центра. Из федерального бюджета Мордовии было выделено 5 млрд руб. (в денежном выражении 1993 года — С. Ч.). Однако деньги перехватил аппарат Верховного совета! Правительству досталось меньше 1 млрд, остальные четыре Бирюковым лично были розданы структурам, его поддерживающим. В результате Москва перестала воспринимать правительство Мордовии как партнера. Возник конфликт не только с центром, но и внутри республики — между парламентом и совмином.
Тревога по поводу состояния дел в Мордовии в Кремле была очень серьезной. На стол Президента ежедневно ложились две сводки: по Чечне — где шла война — и по Мордовии! Глава администрации решил с согласия Президента лично приехать к нам. Сергей Филатов считал, что мы со Швецовым здесь недорабатываем.
Визит состоялся. На этот день была назначена сессия ВС МССР, на которой Филатов выступил с изложением семи согласованных с Президентом позиций по нормализации положения. Депутаты выслушали его без возражений. Филатов успокоился, и тональность его разговора со мной и Швецовым стала достаточно жесткой: оказывается, договариваться с депутатами можно, а мы этого сделать не смогли! Но когда на проводах в аэропорту Бирюков сказал ему, что Верховный совет не изменит свою позицию, а лояльное поведение депутатов — лишь знак вежливости, посланец Кремля понял, что цели не достиг. На аэродроме он отвел меня в сторону и сказал, что коварство Верховного совета и его председателя очевидно и надо искать другие пути решения. В то же время было заметно, что депутатский корпус республики далеко не однороден. Противостояние многим надоело, да и срок полномочий ВС истекал. Уже были зарегистрированы кандидаты на выборы в Госсобрание РМ, которые шли на смену «верховникам». Причем сами сроки голосования в ГС переносились дважды! Выдвижение произошло еще в марте 1994 года, а выборы — лишь 27 ноября. Причем из-за низкой явки избирателей в почти половине округов они не состоялись!»
В дальнейшем при активном участии премьера Швецова в депутатской среде все-таки удалось найти понимание: явочная планка была понижена до 25 %. ГС РМ обрело законную силу. «Провозглашенный принцип разделения властей не оставлял шансов верховенства парламенту над правительством, — продолжает Валентин Конаков. — Необходимо было ввести новый институт. Рассматривались варианты, где доминировала бы должность руководителя республики — Главы Мордовии. Стала совершенно очевидна необходимость правовой оценки действующей мордовской Конституции».
…Весной 1995 года «на смотрины» к Борису Ельцину Николай Меркушкин (только избранный председателем Госсобрания РМ) и Валерий Швецов пришли с… графином мордовской водки!
«Это яркий эпизод! — пишет в своих мемуарах Валентин Васильевич. — Я пытался убедить наших, что такой подарок может быть воспринят как намек на состояние, в котором иногда пребывал Президент. Но они решили представить алкогольную продукцию как начало возрождения перерабатывающей промышленности Мордовии. По словам Швецова, Борис Николаевич сказал, что это лишнее, но сам их угостил… Мы ожидали выхода Президента у первого подъезда. Ельцин подходит к нам со Швецовым и говорит: «Вы, мордва, молодцы, что решили проблему власти». С этими словами он садится в машину, а в одну из машин сопровождения садятся Анатолий Чубайс и… Николай Меркушкин и — уезжают! Нам стало понятно, кого определили в республике главным. Произошло это, конечно, с подачи Чубайса (он тогда был в Администрации Президента). Эмоциональное состояние наше со Швецовым от завершения властной встречи было противоречивым. Боролись, добились — а теперь до свидания?! Меркушкин с этого дня стал от Мордовии московским гостем самого высокого ранга, останавливался во время командировок где-то в неведомых ни для меня, ни для Швецова местах. И мы почувствовали, что дело предстоит доводить до конца…»
«…Олег Сосковец (первый вице-премьер РФ — С. Ч.) прибыл в Саранск в августе 1995 года, — делится Конаков еще одним ярким эпизодом из практики Валерия Швецова. Ведь именно местный Совмин отвечал за организацию этого очень ожидаемого у нас визита. — Пунктом посещения был только что открытый коммерческий магазин, что у парка по ул. Московской. Для того времени это было новым явлением, и Сосковец хотел поговорить с коллективом. Подъезжаем, а на дверях висит замок! Посылаем мэра узнать, в чем дело (ему было поручено подготовить встречу). Он на виду у нас пытается достучаться, заглядывает в зал через стекло витрин — все напрасно.
Дальше еще хуже. Перемещаемся к памятнику «Навеки с Россией». Решили показать гостю елочку, которую посадил Борис Ельцин. Будучи еще в составе Политбюро ЦК КПСС, он вручал республике орден Ленина. Подходим, а елки нет! Другие елочки с табличками посадивших их лиц зеленеют, а президентской нет. Сосковец молчит. Мэр клянется, что еще вчера елочка была. Швецов от стыда еле живой.
Едем на проблемную во всех отношениях стройку второй очереди ТЭЦ‑2, необходимую республике как воздух. Подъезжаем к огромной луже, на противоположном берегу которой со свитой стоит в белой защитной каске руководитель мордовской энергетики и пытается отрапортовать. Передать реакцию Сосковца (замочившего в грязи свои блестящие ботинки!) невозможно! Выходим с территории, а на улице стихийный митинг, возмущенные люди требуют зарплаты».
«Чтобы как-то унять раздражение высокого гостя, решили отличиться вечерним хлебосольством и банькой с парком на одной из турбаз Саранска, — дополняет рассказ еще один свидетель тех событий Александр Пыков. — Сосковец, потерявший не только настроение, но и аппетит, от парной тем более отказывался категорически. Но мордовская настырность сделала свое дело. Сняли портки и смело шагнули в парилку, которая… оказалась нетопленой!»
«Не трудно представить состояние посланца Президента, который ему по-товарищески сказал: «Олег, поезжай в Мордовию, разберись в их проблемах, и надо им помочь», — резюмирует Валентин Конаков. — Предполагаю, что, информируя Ельцина и Черномырдина об итогах визита, Сосковец сказал, что в Мордовии работают одни разгильдяи…»
«…Во второй половине дня 22 сентября 1995 года по завершении работы Конституционного собрания мы с избранным Главой республики посетили в больничной палате Валерия Николаевича, — описывает Валентин Конаков свою последнюю встречу со Швецовым. — В связи с тем что существуют разные домыслы, поясню: мы предложили ему занять пост председателя Правительства РМ. Но Валерий Николаевич сказал нам нет, сославшись на состояние здоровья, и попросил о должности председателя Центризбиркома республики. При этом в палате, кроме меня и Николая Меркушкина, были земляки Швецова — Александр Воробьев и Михаил Слушкин. Вечером этого же дня он был дома и рассказал супруге Елизавете Никитичне о нашем предложении и своем решении.
А утром 25 сентября, примерно в 4 часа, звонок дежурного врача больницы потряс меня известием о кончине Валерия Николаевича. Хоронили его как действующего председателя Правительства всей республикой… В день похорон были утверждены новый состав кабмина и его глава. В Мордовии начиналось новое время…»
