«Я понимал, что это была взятка!»

Как в ГАИ действовала коррупционная система – новые сенсационные подробности.

Пролетарском райсуде набирает обороты рассмотрение скандального дела о взятках в республиканской ГАИ. На скамье подсудимых — экс-начальник ведомства Александр Шелудяков, бывший главный гаишник Ковылкинского района Александр Исякаев и Владимир Астунин, который командовал специализированным батальоном ДПС. На прошлой неделе с разоблачительными показаниями выступил начальник Чамзинской ГАИ Николай Матякин. Свидетель рассказал, как «батяня-комбат» требовал с начальников районных отделов автоинспекции сразу миллион рублей «для шефа Шелудякова». При этом подсудимые, слушая свидетеля, усмехались и перешептывались друг с другом. Из зала суда — ВАЛЕРИЙ ЯРЦЕВ.

В начале заседания суд оглашает специальное постановление. Из него следует, что все трое обвиняемых писали заявления о применении к ним психологического давления офицерами ФСБ. Но проверка показала, что наказывать некого — в связи с отсутствием в деяниях представителей спецслужбы состава преступления…

Миллион

Как установили сотрудники «особо важного отдела» Следственного комитета РМ, Александр Шелудяков и начальник Ковылкинской ГАИ Рустам Исякаев решили получить 1,5 миллиона рублей от своего коллеги — руководителя Рузаевской ГАИ Александра Мусатова (ныне он работает в этой же должности в Лямбирском районе). В обмен на деньги было обещано содействие в оформлении единовременной социальной выплаты на строительство или приобретение жилья. Кроме того, по версии обвинения, главный гаишник при посредничестве командира спецбатальона ДПС Владимира Астунина получил от двух руководителей подразделений УГИБДД по 250 тысяч рублей. С помощью денег эти подчиненные продолжили трудиться на своих постах. А еще Шелудяков осенью 2013 года передал в общей сложности 100 тысяч рублей в центральный аппарат ГАИ — для заместителя начальника Главного управления по безопасности дорожного движения ГИБДД МВД РФ Владимира Шевченко! Таким образом он хотел снять с себя взыскание, которое было наложено по результатам нагрянувшей из Москвы служебной проверки. В этом нашумевшем деле фигурируют и другие эпизоды со взятками…

Огласив постановление, служители Фемиды переходят к допросу свидетелей. В зал приглашается начальник Чамзинской ГАИ Николай Матякин. «В данной должности я с 2012 года, — рассказывает он. — Какие у нас были отношения с Шелудяковым? Нормальные, рабочие. Поначалу замечаний с его стороны не было. А потом отношения стали меняться…» По словам Матякина, конфликт произошел из-за того, что у него ушел на пенсию заместитель. Встал вопрос: кого назначить? У районного начальника была кандидатура в виде перспективного сотрудника, фамилию которого он уже успел назвать личному составу. Но тут «на горизонте» возник Исякаев, который попытался продвинуть своего человека. При этом у «Исякаева с Шелудяковым были доверительные и дружеские отношения». Но в итоге начальнику Чамзинской ГАИ удалось отстоять своего протеже. «После этого отношения с Шелудяковым испортились, стали неприязненными! — продолжает свидетель. — Теперь в приемной приходилось подолгу ждать, а раньше в кабинет Шелудякова мог свободно зайти. С его стороны доходили всякие высказывания, слухи… Отныне я сам старался на глаза не показываться…» «Шелудяков мог вас уволить или довести до такого состояния, что вы бы сами рапорт написали?» — спрашивает гособвинитель из прокуратуры республики. «Так точно!.. А потом приехали проверяющие из Москвы и выявили недостатки. Меня вызвал Шелудяков. Кричал, оскорблял. Находился в таком состоянии, что, когда я просто был вынужден выйти из кабинета, даже этого не заметил. Хотя повторная проверка показала: нарушения устранены, претензий больше нет. Я вообще считаю, что после московской проверки меня наказали незаслуженно, объявив взыскание. Но обжаловать не стал. Решил — пусть останется на совести начальника… А вскоре Мусатов рассказал, что Шелудяков и на него сильно ругался. Что, мол, случилось с нашим начальником? Ведь мы всегда делали работу не хуже других… 26 сентября 2013 года мне позвонил комбат Владимир Астунин и попросил приехать. Я уже готов был уволиться и от этой встречи отказывался, но Владимир Иванович настоял. «Шелудяков решил вас с Мусатовым убрать! Уволить!» — сказал комбат. «А что мы сделали?» — спрашиваю. «Ты прекрасно знаешь… Он сейчас злой. Говорит, что вы — нехорошие. Плохие… Единственное, что я могу сделать, — его уговорить. Я сказал шефу: «Если ЭТИ не будут работать, то с КЕМ тогда вообще работать?» Но надо внести сумму..» И написал на бумаге цифру «500», а на словах добавил — «тысяч». Мне страшно стало… Говорю: «Владимир Иванович, я такие деньги заплатить не могу и не буду этого делать!» — «Ты не волнуйся, это самый лучший вариант…» Потом я встретился с Мусатовым и сообщил, что шеф, по словам комбата, грозится нас порвать и требует с каждого по 500 тысяч рублей. Нам надо вместе встретиться с комбатом…» «Я никуда не поеду», — заявил в ответ Мусатов… Вот до чего я дожил! Столько лет в системе ГАИ проработал, а теперь — деньги надо платить! После этих разговоров мне стало плохо и я попал в больницу. Лишь там немного успокоился… Потом Астунин позвонил и сказал, что мне надо поговорить с Мусатовым, который «все объяснит». Встретились по дороге в Лямбирь, неподалеку от поста ГАИ. Мусатов сказал, что сумма снижена и каждому надо заплатить по 250 тысяч рублей. «Все равно я такие деньги не смогу найти!» — отвечаю. И подумал: «За что мне это все?» Да, я оказался поставлен в условия, когда необходимо отдавать, причем против своей воли. Если не отдам — работать больше не буду. Главное, очень было обидно — за ЧТО? И я произнес: «Саш, я больше не выдержу. Я буду жаловаться» Тогда Мусатов спросил: «У тебя есть кто-нибудь в ФСБ?» Я признался, что просто не знаю, к кому обращаться. И подумал, что если уж ФСБ не поможет, то тогда никто не поможет. И на следующий день Мусатов организовал мне в Саранске на ул. Большевистской встречу с сотрудником этой службы. Мы побеседовали, и я написал заявление. Да, это было именно мое решение! Мусатов меня не подталкивал, просто помог найти контакты… Мы договорились, что требуемые деньги я найду — займу у родственника. Ведь завтра уже нужно было их отдавать, иначе буду уволен. 5-тысячные купюры находись в конверте, завязанном резинкой. Мы встретились с Мусатовым на крыльце нашего управления. Зашли к комбату и говорим: «Владимир Иванович, мы привезли!» Мусатов добавил: «Только у меня лишь 50 тысяч». Я говорю: «Может, и этого хватит?» «Вы что?! Вы меня подводите! — воскликнул Астунин. — Я за вас заступаюсь, а Шелудяков на меня орет. Надо срочно отдавать, ОН ждет…» Я вытащил 250 тысяч из кармана куртки и отдал ему в руки со словами «пересчитай!». Он отказался: «Я тебе верю». Мусатов тоже отдал — вначале 50 тысяч, потом остальную часть, которую ему позже привезли… Помню, как Астунин разговаривал по телефону с Шелудяковым: «Шеф, сейчас! Сейчас!» Я услышал, как Шелудяков его спрашивает: «Где ЭТИ …?» Не буду уточнять, какое он слово еще употребил. Астунин ответил в трубку: «ОНИ здесь!» А потом мы с Мусатовым быстро ушли. В итоге от Шелудякова я получил взыскание, но на работе остался…»
Потом, уже в феврале, Матякина и Мусатова разыскал сослуживец по фамилии Волков и достал и кармана пачку денег со словами: «Вот… От Шелудякова… Он велел вам передать! Вы ведь ему эти деньги в долг давали!» Мы написали расписку, что получили по 250 тысяч рублей. Нет, в долг, конечно же, я эти деньги не давал. Я понимал, что это была взятка. Но деньги взял — ведь мне нужно было их отдавать…»

Полсотни

13 ноября того же года состоялась еще одна «памятная встреча» — в кабинете Александра Шелудякова. «Зашли втроем — я, Мусатов и Мангутов (руководитель Ичалковской ГАИ — «С»), — рассказывает начальник Чамзинской дорожной инспекции. — Шелудяков сидел за столом. Рядом находился Исякаев. Начальник сказал, что был в Москве и добавил: «Из-за вас, виновников торжества, мне было неприятно там находиться… Я долго доказывал, что вы не совсем плохие. Нашел человека, который помог. Если бы не он, ни вас, ни меня бы уже не было! Теперь надо с вас взять 50 тысяч рублей». После чего обратился к Исякаеву: «Ты возьмешь у них деньги и отправишь до Москвы!» Мы вышли из кабинета. Мангутов сказал: «Я давать не буду!» А мне Исякаев сказал, чтобы я завтра привез 15 тысяч рублей. На следующий день я приехал с этой суммой. Исякаев вдруг удивился: «Почему — 15? Надо — 20!» В управлении я зашел к главному бухгалтеру, занял 5 тысяч рублей. Мы с Мусатовым передали в коридоре деньги Исякаеву… При этом он сказал: «Все, иду отдавать Шелудякову!» Да, я понимал, что передаем взятку…»

Защита подсудимых начинает допрашивать Николая Матякина.

«Астунину вы не подчинялись, но тем не менее к нему приезжали, потому что назвали его «серьезным мужиком». Что это значит?» — «Потому что слово комбата для нас — решаемое. Он для нас — в авторитете. И не мог обмануть. Астунин всегда заступался — и за меня, и за Мусатова. Он мог все уладить, отношения исправить. И он знал о наших неприятностях, так как, будучи комбатом, встречался с Шелудяковым…» «Скажите, почему вы обратились именно в ФСБ?» — интересуется адвокат Шелудякова. «Я в системе ГАИ давно работаю, — отвечает Матякин, — и не считаю, что я такой-сякой, как меня стали называть. И вот сегодня деньги с меня, завтра — с другого… Где справедливость? Я обратился в ФСБ, потому что хотел увидеть справедливость…» «Ну и как, вы увидели ТАМ справедливость?» — интересуется адвокат. «Я снимаю этот вопрос!» — восклицает судья…
Это был 24-й по счету свидетель по громкому делу о коррупции в ГАИ. А в общей сложности планируется допросить около 40 человек. Процесс продолжается…