Суд в Саранске обнажил проблему молодежного увлечения алкоголем и пренебрежения ПДД

В Октябрьском районном суде Саранска 26 ноября состоялось очередное заседание по делу о ДТП с участием «Мицубиси-Лансер» с госномером 999, в результате которого погиб пассажир. Водитель был другом погибшего, но предпочел покинуть место происшествия, сбежав к родителям в деревню, тем самым избавившись от необходимости проходить тест на алкоголь. По словам свидетелей, товарищи неоднократно выпивали вместе, затем катались на злополучной иномарке… Сейчас родственники погибшего просят с подсудимого более 10 миллионов рублей. В зале суда побывал ДЕНИС ТЮРКИН.

Вечером 23 августа на улице Волгоградской в столице рядом со строящимся стадионом «Мордовия-Арена» «Мицубиси-Лансер» с номером 999 боком врезался в бетонные блоки, разделяющие встречные потоки. Погиб 26-летний пассажир иномарки Максим Чевардин, сидевший спереди, удар пришелся как раз на правую сторону… 26-летний водитель Владимир Кольжецов, в 2009 году лишавшийся прав за пьяную езду, не пострадал. Он покинул место происшествия и был задержан только на следующий день в старошайговском селе Новая Федоровка, где живут его родители. Соответственно, и тест на алкоголь был сделан спустя многие часы после ДТП. Результат оказался положительным, что позволило составить в его отношении административные протоколы за употребление алкоголя после инцидента (наказание — штраф 30 тысяч рублей и лишение прав), а также оставление места ДТП.
Уголовное дело по факту нарушения ПДД, повлекшего по неосторожности смерть человека, было возбуждено по «трезвой» части 3 статьи 264 УК РФ. Ведь Кольжецов утверждал, что употребил алкоголь не ДО аварии, а ПОСЛЕ. Согласно результатам экспертизы, в крови погибшего Чевардина нашли алкоголь — почти 2 промилле. Первое судебное заседание состоялось 17 ноября, а к допросу свидетелей приступили на следующем — 26 ноября. Непосредственным очевидцем произошедшего ДТП стал 50-летний водитель автобуса предприятия «Горэлектротранс» Владимир Шабайкин. В тот вечер он ехал по маршруту № 20 из центра на Химмаш. «Мицубиси» ударился в блоки на его глазах; иномарка после удара отскочила на встречную полосу, по которой ехал автобус, поэтому Шабайкину пришлось резко затормозить. И пассажирский транспорт остановился за пять метров от покореженного «Мицубиси».

«Первым делом я посмотрел, никто ли не пострадал из моих пассажиров, — рассказал на суде Шабайкин. — Потом уже обратил внимание на «Мицубиси»… Оттуда вышел водитель, покружился вокруг машины и отошел к забору, ограждающему строящийся стадион. Он вел себя неадекватно, но я бы точно так же себя повел (видимо, речь идет о реакции на такое тяжелое ДТП — «С»)… В чем выражалась неадекватность? Ну, он кружился как-то, держал в руке телефон, но никуда не звонил, хотя мы его просили набрать в скорую. Потому и медики долго не ехали! Пришлось моему пассажиру звонить…» Также профессиональный шофер заявил во время заседания, что, на его взгляд, Кольжецов был трезв. Обнаружились расхождения этих показаний с теми, что Шабайкин давал во время следствия. Полицейским он говорил, будто водитель «Мицубиси» показался ему пьяным. Участники процесса сошлись во мнении, что это всего лишь личное предположение автобусника, не основанное на реальных фактах…
Затем очередь давать показания дошла до 66-летнего Валентина Скрябина, деда погибшего Чевардина. Выяснилось, что пенсионер знал подсудимого ранее. Сообщить что-то полезное, касающееся того вечера, когда случилась авария, он не смог. Зато процитировал диалог, который случился у него с Кольжецовым спустя несколько дней после ДТП. «Почему ты пьяный сел за руль?» — спросил Скрябин друга своего внука. «Не знаю, простите меня…» — ответил тот.
Любопытные показания дали супруги Булатовы — соседи по дому Максима Чевардина. Вечером 23 августа, за несколько часов до ДТП, они вернулись из деревни и стали разгружать свою машину у подъезда. Глава семьи Булатовых заметил Чевардина, когда сначала тот шел с «какой-то бутылкой в руках», а затем сел в «Мицубиси» на переднее пассажирское сиденье. «Я обратил внимание, что в иномарке на панели стояли два пластиковых стаканчика с жидкостью желтого цвета, — заявил суду мужчина. — Но я не видел, чтобы сидевшие в машине двое мужчин что-то пили. Окна были приоткрыты, но запаха спиртного не почувствовал». Супруга Булатова узнала Максима и запомнила Кольжецова, хотя ранее с ним не была знакома. «Пока муж носил сумки из машины домой, я следила за старшим ребенком, — рассказала женщина. — Малыш подошел к стоявшей у подъезда машине «Мицубиси». Он почти сунулся в окно. Я думала сначала, что в машине никого нет, потому очень смутилась, увидев там Максима и другого мужчину за рулем. Водитель играл то ли на планшете, то ли на телефоне, откинувшись в кресле. На панели стояли стаканчики. У нас возле дома часто собирается молодежь и выпивает, но обычно это происходит с другой стороны дома. А тут машина стоит прямо на стоянке и там еще кто-то пьет. Именно это мне и запомнилось!» Адвокат потерпевшей стороны спросила, откуда свидетель поняла, что сидевшие в «Мицубиси» употребляли алкоголь. «Это мое предположение!» — заметила женщина.
На заседании допросили представителей саранской молодежи, знакомых и с Кольжецовым, и с Чевардиным. За трибуну встала временно безработная Юлия Семенова, бывшая одногруппница парней. Очень уверенная в своих словах, девушка четко отвечала на вопросы суда. Просто пример другим свидетелям еще и потому, что обычно люди крайне неохотно говорят правду о знакомых… «У меня были хорошие отношения и с Кольжецовым, и с Чевардиным, — пояснила она. — А Максима я вообще считаю лучшим другом. Потому 23 августа позвонила ему около пяти вечера и спросила о возможности прогуляться. «Нет, я сижу и пью пиво с вискарем!» — ответил он, добавив, что делает это именно с Кольжецовым. Мог ли он шутить? Максим мой лучший друг, если он сказал, что пьет, значит, пьет. И я знала, когда он шутит. Я еще потом пыталась вытащить его на прогулку, написав СМС, но он отказался, у него были другие планы — гулять и пить с Вовой Кольжецовым. Уже в понедельник я позвонила Максиму, но взял трубку родственник и сказал, что Максима больше нет… Знаю, что Кольжецов ранее был лишен прав, но при мне Вова за руль пьяным не садился. Еще знаю, что раньше Вова и Максим устраивали пьянки до утра. Мы все, друзья, понимаем, что Кольжецов был пьян в день аварии. Хотя в тот день я его не видела и с ним не разговаривала… Они ехали к другу Логинову, чтобы поставить машину, вот и попали в аварию…»

Похожие показания дал еще один представитель этого молодежного круга — Михаил Ильин. «Я одноклассник Чевардина, знал его много лет, — сказал парень. — Максим мне рассказывал, что часто пил вместе с Кольжецовым и потом тот не¬однократно садился за руль. Как он говорил мне? Ну, когда мы сидели вместе, беседовали, гуляли, в общем, мало ли что делали. И он не жаловался, а говорил, словно об обыденности. Кольжецов в тот вечер пил вместе с Максимом. Откуда знаю? Да об этом даже в газете писали!» Представившийся «официально временно безработным» Евгений Петров также не¬однократно был в одной компании с вышеперечисленными персонами. «При мне Кольжецов пьяным за руль не садился, но Максим рассказывал, что Володя после гулянок не раз ездил пьяным и развозил друзей по домам из клубов, — признался он. — Один наш общий знакомый сказал мне, что видел Кольжецова пьяным и даже сделал замечание, мол, до хорошего это не доведет…»
Подсудимый отказался от дачи показаний на процессе, не пожелал он отвечать и на вопросы. Пришлось огласить его слова, сказанные следователям. Оказалось, в тот день друзья решили отметить начавшийся отпуск Кольжецова, для чего закупили выпивки и продуктов. «После того как шесть лет назад меня лишали прав за пьяное вождение, я больше не садился в таком виде за руль!» — пояснил он следователям. И, естественно, в день аварии тоже был трезв, все купленное якобы планировалось употребить после того, как будет поставлено на стоянку авто. Как же показания соседей, видевших их с Чевардиным в машине у подъезда? По словам Кольжецова, в стаканчик он налил виски только Чевардину, а себе — лимонад, «чтобы поддержать друга». Отправившись в центр, чтобы припарковать машину у друга, они не пристегнулись ремнем безопасности, «предполагая, что ничего плохого с нами в пути не произойдет» (цитата из обвинительного заключения). По словам Кольжецова, «Мицубиси» двигалась со скоростью около 80 км/ч, якобы столько показывал спидометр. Неожиданно машину стало выносить на встречную полосу, водитель попытался ее выровнять, но безуспешно… Сразу после ДТП он уехал к родителям в деревню, и, когда узнал, что Чевардин умер, выпил 100—150 грамм водки.
В заключение заседания адвокат потерпевшей стороны ходатайствовала о возвращении уголовного дела прокурору в связи с нарушениями, допущенными в ходе следствия. По мнению защитницы, следователь не дал оценку показаниям трех свидетелей, согласно которым косвенно можно судить о том, что Кольжецов был пьян во время аварии. «Достаточно доказательств, чтобы вменить подсудимому именно пьяное нарушение ПДД», — резюмировала адвокат. Наконец, были озвучены требования потерпевшей стороны по отношению к подсудимому. Мать погибшего просила взыскать 225 тысяч рублей в качестве возмещения материального вреда и 5 миллионов рублей — морального. Такую же сумму в части морального вреда просит взыскать с подсудимого и отец погибшего…