Род на замок

Знаменитая работа художника Николая Ге «Петр Первый допрашивает царевича Алексея в Петергофе». 1872 год. Александр Кикин сыграл роковую роль в отношениях между отцом и его блудным сыном…

Последнего прямого потомка лучшего друга, а затем врага Петра Первого расстреляли в ночь на 9 мая 1939 года в Мордовии. Случилось это в Чуфаровском следственном изоляторе…

Пожалуй, все россияне наслышаны о ближайшем сподвижнике Петра I Александре Меншикове, а вот другой не менее близкий друг государя Александр Кикин известен не многим. А между тем он долгое время являлся фаворитом великого правителя и сыграл решающую роль в жизни царевича Алексея. Дворянин происходил из древнего знатного рода, история которого в ХХ веке трагически оборвалась в Мордовии. Почему родственники Кикина обосновались в глубинке и за что сотрудники ОГПУ расстреляли последнего представителя династии, выясняла Ольга Старостина.

Grotvader

На службу к русским правителям Кикины поступили еще во времена князя Дмитрия Донского, который пожаловал приехавшему из Литвы основателю рода боярский титул. С тех пор эта фамилия с завидной периодичностью мелькала в хронике на протяжении пяти веков. Кикиных можно встретить среди кромешников царя Ивана Грозного и в числе участников осадных сидений в Москве Смутного времени… Наибольшей славы и влиятельности добился Александр Кикин — сначала лучший друг, а потом заклятый враг Петра I. Его отец служил послом в Малороссии и поддерживал близкие отношения с Нарышкиными, родственниками матери царя. Когда юный монарх вступил на престол, столь же молодой Саша Кикин был зачислен в его потешные войска в чине бомбардира. Способный парень приглянулся Петру и стал его денщиком в Азовском походе 1693 года. Спустя четыре года Александр поехал в Голландию учиться судостроению. Вернувшись на родину, получил звание мачт-макера и отправился служить сначала на Воронежскую, а потом Олонецкую верфь. «Смышлен», — замечал царь по поводу Кикина. «Смышлен-то смышлен, — кривил губы Меншиков. — Да, смотри, где-то голову сломает…» «Ну-ну! — прикрикивал Петр. — Ты язык-то не распускай, вмиг укорочу!» «Я что, мин херц, — спокойно отвечал фаворит. — Я молчу — время покажет…»

С течением времени у Меншикова возникало все больше поводов для беспокойства, ведь он не хотел ни с кем делить теплое место рядом с царем. Но соперник его явно обходил. В 1708 году Александр Кикин возглавил петербургское адмиралтейство и стал много времени проводить с Петром. Помимо основных обязанностей царь поручил ему наблюдать за возведением крепости и дворца, следить за постройкой кораблей, снаряжать их пушками, снабжать флот провиантом, инспектировать верфи. В 1711 году Кикин женился и через некоторое время получил должность адмиралтейского советника. Его переписка того времени с Петром свидетельствует об особенно доверительных отношениях. В своих посланиях царь называет друга grotvader, «дедушка», уведомляет о важнейших делах, передает через него поклоны супруге. Спустя столетия эти письма станут самой главной реликвией помещичьей усадьбы в мордовском селе Трофимовщина…

В 1712 году Александр Кикин стал шафером на свадьбе государя. Ничего не предвещало беды, но через два года отношение Петра неожиданно изменилось. Его холодность адмиралтейский советник объяснял крушением в море нескольких бригантин. В 1715 году Кикина арестовали за злоупотребления на службе. В письме к государю он покаялся в преступлении и, не рассчитывая на милость, просил позволения жить в деревне. Заплатив штраф, уехал в московскую ссылку. Но Меншиков ликовал недолго. В том же году Петр простил Кикина и разрешил приехать в Петербург. С этого времени холодная война двух фаворитов царя обострилась. Они препирались по каждому пустяку, в том числе о переулке между их дворами. Спор потребовал личного решения Петра…

Петр Кикин служил статс-секретарем при императоре Александре Первом. Портрет кисти великого живописца Карла Брюллова

По одной версии, Александр Кикин почувствовал, что теряет влияние на государя, и решил сделать ставку на молодого царевича Алексея, чтобы в будущем занять при нем место негласного правителя. По другой, решил сохранить для страны последнего прямого наследника престола, над которым нависла угроза. Дело в том, что царица Екатерина всеми способами пыталась настроить мужа против него, чтобы передать власть своему сыну Петру. Кикин настойчиво советовал Алексею бежать от отца за границу. Тот согласился и в 1716 году тайно уехал в Вену. Оттуда австрийцы переправили царевича в Неаполь, где он намеревался дождаться смерти уже больного родителя. Но петровские эмиссары вскоре вернули царевича на родину, где он подвергся аресту. Имена сообщников беглец назвал сразу. Александра Кикина схватили в числе первых. Под пыткой он во всем сознался, подтвердив показания Алексея. Петр спросил у висящего на дыбе друга: «Как ты, умный человек, мог пойти против меня?» Тот ответил: «Ум простор любит, а у тебя ему тесно!» Бывшего фаворита суд приговорил к смертной казни. Сначала его публично колесовали — сломали руки и ноги, распяли на колесе, а на следующий день, видимо, сжалились и обезглавили.

Дом Александра Кикина в Санкт-Петербурге — Кикины палаты. Сейчас здесь располагается детская музыкальная школа

Все имущество Кикина было конфисковано в казну, в том числе пять домов в Петербурге и три в Москве, имения в различных губерниях и до 3500 десятин земли. Беременную жену с двумя дочерьми выгнали на улицу из особняка, который до сих пор стоит в центре Санкт-Петербурга. По некоторым данным, где-то на окраине столицы в бедной чухонской избе родился сын Александра. О дальнейшей судьбе его детей ничего не известно…

Трофимовщина

«…На жестокой казни Кикина было велено присутствовать его старшему брату Ивану Васильевичу, — писал краевед Александр Марков в книге «Забытые страницы». — Он не входил в круг ближайших советников царевича Алексея. Его вина не была доказана. Ивана Васильевича не лишили чинов и звания, но велели послать в отдаленную астраханскую губернию, даже не определив должности… Недавно назначенный губернатором Артемий Волынский, супруг двоюродной сестры Петра Великого, назначил его аудитором-дело­производителем губернской канцелярии».

Почти столетие поднимались Кикины после крутой расправы царя над grotvader. Лишь правнуки Ивана Васильевича стали крупными землевладельцами, во многом благодаря удачным бракам. Петру Кикину посчастливилось жениться на внучатой племяннице Марьи Перекусихиной — самой близкой подруги императрицы Екатерины II. «Не порадеть родному человечку» было грешно и немыслимо, как, впрочем, и сейчас… Не удивительно, что карьера Петра пошла в гору. 1812 год он встретил в полковничьих эполетах, исполняя должность дежурного генерала штаба 1-й Западной армии. После взятия Парижа Кикин вышел по болезни в отставку… Ордена Св. Георгия III степени, Св. Владимира II степени, Св. Анны I степени, прусский орден Красного Орла и две шпаги «За храбрость» с алмазами — таковы его награды за службу. В 1816 году Петр Кикин стал статс-секретарем императора Александра Первого…

Его брат Евграф служил офицером в эскадре вице-адмирала Федора Ушакова, участвовал в Средиземноморском походе. Выйдя в отставку, вдовец женился второй раз и обосновался в селе Трофимовщина, полученном в приданое.

«Приехав в имение, супруги сразу принялись за строительство новой усадьбы, — рассказывает доцент кафедры традиционной мордовской культуры и современного искусства МГУ им. Огарева Сергей Бахмустов. — Старый деревянный дом их не устраивал. Новый особняк возвели к концу XIX века. В архитектурно-эстетическом плане он не представлял ничего ценного, но имел особенность, которая говорила о чудачестве хозяина. Правое крыло дома представляло собой сооружение в виде импровизации на тему падающей Пизанской башни. Как ни странно, оно вписалось в ландшафт точно, органично и емко».

Старожилы Трофимовщины вспоминали, что «усадьба была очень красивой, аллеи до пруда длинные, тенистые. Пруд, словно зеркало, спокойный. Кругом были чаши-цветники, беседки, купальни». Водоем, кстати, до сих пор вызывает удивление у посетителей. Хозяин устроил его вопреки всем правилам на склоне холма. Для этого плотину насыпали с трех сторон. Местные жители рассказывали, что дно помещик распорядился выложить плахами (половинками расколотого бревна). Так ли это, доподлинно неизвестно. «Об усадьбе ходило много легенд, — продолжает Сергей Бахмустов. — Например, говорили, что в одной комнате на первом этаже пол был стеклянным, а под ним плавали рыбы. Думаю, это просто выдумки. Одно могу точно сказать, что в доме имелись большая библиотека и семейный архив. Мой дед, который жил в Трофимовщине, вспоминал, что на стене висели в застекленных рамках письма Петра I к Александру Кикину. Чтобы их рассмотреть, нужно было отдернуть плотные черные шторки, которые берегли родовую ценность от солнечных лучей».

Колонна на месте старой церкви

После смерти Евграфа Кикина усадьбу унаследовал его сын Николай. Он был инициатором строительства новой деревянной церкви во имя Живоначальной Троицы с приделами во имя святителей Николая Чудотворца и Дмитрия Ростовского. Рубленый храм необычайно больших размеров был рассчитан на полторы тысячи человек. «Я диву давалась, как человеческие руки справились с возведением эдакой махины!» — вспоминала позже местная жительница. На месте старой снесенной Михайло-Архангельской церкви помещик поставил высокий обелиск, увенчанный куполом с крестом. Он завершил архитектурный ансамбль имения, которое даже попало на страницы петербургского журнала «Столица и усадьба». Богато иллюстрированное издание печаталось с особой «роскошью», в большом формате, на лучшей мелованной бумаге. Много страниц отводилось светской хронике и фотографиям богатых дам. Кроме того, в нем публиковались серьезные исследования по истории русской усадьбы, искусству, коллекционированию, отчеты о культурных событиях… Благодаря журналу изображение «дворянского гнезда» в Трофимовщине можно увидеть и сегодня. Но жизнь этого имения оказалась совсем недолгой…

Евгений

«Берите, ваше время пришло!» — так сказал Евгений Николаевич Кикин в 1905 году на крестьянском сходе, который решал судьбу его владений. Помещик раздал все свои земли, оставив себе усадьбу и участок в 20 десятин. Сестры и другие родственники спешно покинули страну еще до начала революции, а он не захотел. Запершись в особняке, хозяин вел тихую холостяцкую жизнь. «Барин был очень приветливый, — вспоминали о нем односельчане. — Всегда на Рождество бегали к нему славить. Всех оделит, но второй раз лучше не приходи! Рассердится и прогонит. Ты, говорит, уже был, обманывать — грех. Всех помнил». В своем доме Евгений Кикин организовал библиотеку для крестьянских детей и никогда не отказывал мужикам в просьбах. Но как бы мирно ни вел себя потомственный дворянин, для новой советской власти он был классовым врагом. В 1918 году помещика арестовали. «Крестьяне не сомневались, что их барина, как многих других, расстреляют, — рассказывает Бахмустов. — Недолго думая, они начали по бревнышку разбирать его особняк. Через пару-тройку месяцев от былого великолепия не осталось следа. А Кикин неожиданно вернулся живым и здоровым. Односельчанам стало стыдно. Совместными усилиями они построили ему небольшую избу и даже разбили возле нее яблоневый сад. Бывший помещик безропотно поселился в новом жилище и скоро от нужды дошел до того, что стал просить милостыню в соседних селах. Но бедность не помешала ему приютить оставшегося сиротой сына своего бывшего управляющего». По своей Трофимовщине Кикин никогда не ходил с протянутой рукой, о чем свидетельствуют отчеты агентов ОГПУ. Слежка за ним велась постоянно. В 1930 году бывшего помещика снова арестовали по делу Ладско-Трофимовщинского антисоветского подполья, к которому он якобы принадлежал. Большинство обвиняемых отделались сроками заключения по 5—8 лет, а потомственному дворянину вынесли смертный приговор. Его исполнения пожилой уже человек старше 60 лет ожидал в Чуфаровском следственном изоляторе, в стенах бывшего монастыря.

«Мне посчастливилось встретить жителя Большого Чуфарова, который работал в СИЗО и хорошо помнил Кикина, — продолжает Сергей Бахмустов. — Он рассказал, что полуслепой дедушка очень хорошо пел басом русские народные песни. Сокамерники его уважали и никогда не выгоняли из-под кровати, где он мог отдыхать в любое время. Остальные были вынуждены спать по очереди. В келье, куда набивали по 20 заключенных, было всего две лежанки».

Руководство ОГПУ Средне-Волжского края с нетерпением ждало протокола о расстреле потомственного дворянина. Но местные сотрудники что-то напутали и поставили к стенке другого человека… Ошибку они исправили ночью 9 мая 1930 года. «Одно время со стороны монастыря в деревню частенько залетали огненные шары, — вспоминал житель Большого Чуфарова Николай Мещеряков. — Старики толковали, что это души невинно убиенных…»

Сегодня о древнем роде Кикиных напоминает лишь необычный пруд в Трофимовщине, который за последние годы значительно обмелел.