«В Сирию нам больше нет дороги!»

Многодетная семья беженцев нашла пристанище в Ельниковском районе

Кровопролитная война в Сирии разрушила судьбы сотен тысяч человек. Многие семьи стали беженцами. Мадиану и Людмиле Аюб повезло — им удалось вывезти в Россию всех пятерых детей! Они жили в Марий Эл, Нижнем Новгороде, а потом обосновались в ельниковской деревне Лобановке. О своей судьбе, событиях в осажденном городе Алеппо и новом пристанище на берегах Мокши супруги рассказали МИХАИЛУ ДЖУМБЛАТОВУ.

Семья
Мадиан родился в 1971 году в одном из крупнейших сирийских городов — Алеппо, где до войны жили почти 3 миллиона человек. Мегаполис считался деловым и промышленным флагманом севера страны, в нем было хорошо развито предпринимательство. Каждый десятый горожанин имел свой бизнес. Алеппо знаменит древней крепостью, в которой расположена могила одного из мусульманских пророков. Каждый год туда съезжались паломники со всего арабского мира… Сейчас город лежит в руинах…

«У меня четыре брата и сестра, я — третий по старшинству,— рассказывает Мадиан.— Отец был успешным бизнесменом, имел строительную фирму и завод по производству оливкового масла. Мы жили в большом доме. После школы родители отправили меня учиться в Россию. Наши страны связывали многолетние добрые отношения, поэтому большинство сирийцев получали высшее образование в Советском Союзе. В 1991-м окончил подготовительные курсы русского языка при Нижегородском мединституте, а на следующий год стал студентом лечебного факультета. Честно говоря, я больше тяготел к точным наукам — математике и физике. Но по настоянию родителей выбрал медицинскую профессию. Врачи в Сирии имеют хороший доход. Причем независимо от специальности. До войны обычный доктор получал как минимум 4 тысячи долларов! А в частных клиниках такую сумму можно было заработать за один день! После первого курса окончательно понял, что это не мое призвание, и бросил учебу. Сообщил отцу, что больше не нужно за меня платить. Родители огорчились и велели возвращаться домой. Но в России начались рыночные реформы, и я открыл небольшой бизнес в Нижнем Новгороде. Через три года женился на русской девушке из Марий Эл, с которой познакомился в мединституте…»

«Я, как и муж, родилась и выросла в многодетной семье,— рассказывает Людмила.— В 1997 году защитила диплом по специальности «терапевт», но ни дня не работала, так как всегда занималась детьми. Сейчас старшему Абдельджапару 18 лет, а младшему Исламу — 2,5 года. Сначала мы зарегистрировали брак по мусульманскому обычаю в нижегородской мечети, а в 1996 году поехали в Марий Эл и расписались в загсе. Ислам я приняла вполне осознанно и никогда об этом не жалела…»

Сирия
Когда Людмила окончила мединститут, семья уехала на родину Мадиана. Супруги поселились недалеко от его родительского дома в трехкомнатной квартире. Русская женщина никогда не была за границей, но без особых проблем привыкла к новым условиям. «В Сирии хорошо относятся к русским,— говорит Мадиан.— Много смешанных браков еще со времен Советского Союза. Отец и братья сразу приняли Людмилу, и она быстро адаптировалась к языку, климату и арабским обычаям». У супругов родились пять детей. Людмила хотела сделать арабский вариант своего российского диплома, но особой необходимости в этом не было — согласно мусульманским традициям, семью обязан содержать муж, а жена — воспитывать детей. Сирийское гражданство Людмила так и не получила. «Это уже из-за моей лени,— признается Мадиан.— Гражданство можно оформить тем, кто прожил в стране два года. Процедура несложная. Все 15 лет, пока мы находились в Сирии, супруга имела вид на жительство, сам я имею двойное гражданство, которое оформил еще в 1996 году».

Но Людмила не испытывала неудобств. Например, ее бесплатно обслуживали во всех государственных медучреждениях. При этом ни разу не просили предъявить полис обязательного медицинского страхования и регистрацию. Мадиан сначала работал бухгалтером в итальяно-сирийской фирме, затем — директором транспортной фирмы, занимавшейся городскими автобусными перевозками. Семья ни в чем не нуждалась…

Война
В 2011-м в наиболее отсталых регионах Сирии начались беспорядки. Эмиссары из враждебных арабских государств платили местным жителям за участие в «акциях протеста». Вскоре начались кровавые события. Сюжеты о беспорядках телеканал «Аль-Джазира» распространял по всему миру. «Этим чужакам было не важно, кого убивать, главное — чтобы получился «хороший» кадр! — рассказывает Мадиан.— Западные СМИ быстро приклеили ярлык убийцы нашему любимому президенту Башару Асаду. Почти каждая демонстрация заканчивалась смертью людей, но это было делом рук экстремистов. Потом начались ожесточенные бои в Хомсе и Дераа… До войны в стране мирно жили представители всех течений ислама, а также православные и католики. Вы знаете, что в Сирии являются государственными все главные мусульманские и христианские праздники и даже курдские? Это выходные дни, когда люди приглашают друг друга в гости вне зависимости от вероисповедания». Постепенно война пришла на улицы Алеппо. В июне 2012 года Людмила и четверо детей были вынуждены уехать в Россию. «В СМИ развернулась пропаганда — мусульман призывали на джихад с русскими,— вспоминает она.— Бандиты похищали взрослых и детей с целью выкупа. Мы целый год не выходили на улицу. Соседи предупредили, что нас могут в любой момент уничтожить. В городе Хама у врача-сирийца боевики убили жену-украинку. Начались расправы с учителями, руководителями разного уровня. В Алеппо жило много выходцев из бывшего СССР. Большинство уехало…» Мадиан думал, что беспорядки продлятся недолго. Он даже купил жене и детям обратные билеты, с ним оставался старший сын. Между тем обстановка накалялась. Начались боевые действия между армией и экстремистами. Бизнес рушился на глазах. Боевики строили из автобусов баррикады, взорвали бензиновый трубопровод. Дорожное движение в городе было парализовано, народ перестал выходить на улицы. «Сейчас Алеппо находится фактически в блокаде, его жители не могут купить еду, промышленные товары, бензин,— говорит Мадиан.— Масштабные боевые действия продолжаются. Наемники из арабских стран отрубают головы неугодным, вешают их, издеваются над сторонниками президента на глазах у родственников. Город напоминает Сталинград времен Великой Отечественной войны. Инфраструктура и многие здания разрушены. Несмотря на это, абсолютное большинство сирийцев остаются патриотами и ненавидят боевиков…» Когда разбомбили дом отца, Мадиан начал готовиться к отъезду в Россию. В августе 2012-го он и старший сын сели на самолет. После этого аэропорт закрыли…

Тем временем Людмила с четырьмя детьми, один из которых грудной, пыталась обосноваться в Марий Эл. В родительском доме было несколько комнат, а жили только мать с сестрой. «К сожалению, родственники оказались нам не рады, — вспоминает женщина. — Никогда не думала, что близкие люди способны на предательство. А ведь они регулярно отдыхали у нас в Сирии. Мадиан относился к ним с большим уважением… Вероятно, матери не понравилось, что я приняла ислам и носила соответствующую одежду. Меня с детьми выгнали на улицу. Пришлось полгода снимать квартиру. Через два месяца приехал Мадиан. Он нашел работу в Нижнем Новгороде. Перебрались туда. Еле-еле сводили концы с концами — все деньги уходили на оплату квартиры и еду. У мужа было временное разрешение на пребывание в России, за год надо было приобрести жилье — иначе бы Мадиана выслали в Сирию…»

Мордовия
«Однажды друг рассказал о домике, который купил в Мордовии для летнего отдыха,— продолжает глава семьи.— Я поехал в Ельниковский район и сразу нашел подходящий вариант. Дом старенький, но его продавали с готовыми документами. В уплату отдали материнский капитал. Прописались…» Семья беженцев живет в Лобановке уже более полугода и постепенно привыкает к местным реалиям. Мадиан работает в фирме нижегородского друга — продает автозапчасти через Интернет. Но заработок небольшой. «Друг просто нас поддерживает,— рассказывает сириец.— Он понимает нашу непростую ситуацию. Деревня состоит из нескольких домов, здесь даже нет магазина и почты. Но нам нравится. Школа расположена за 5 километров, дети ездят туда на автобусе. Малышами занимается Людмила, так как ближайший детсад находится в 20 километрах. Старший сын учится на повара в Краснослободском профлицее…»

Семья Аюб не имеет статуса вынужденных переселенцев, поскольку на момент их прибытия Сирия не входила в перечень проблемных государств. Никаких пособий за полтора года пребывания в России беженцы не получали. «Один раз приезжали работники сельсовета,— рассказывает Людмила.— Посмотрели на нашу семью и больше не показывались. Мы ездили в районную администрацию, но там был не приемный день… Знаю, что проблем впереди будет много. Но самое главное, что семья наконец-то вместе! Что все живы и здоровы! Никогда не думали, что уезжаем в Россию надолго. Поэтому очень благодарны жителям Лобановки, которые оказали помощь — принесли еду и детскую одежду. Хозяева дома оставили мебель и необходимую утварь. Так что все более-менее нормально. Планируем остаться здесь навсегда. Даже если война закончится, в Сирию нам больше нет дороги…» «В деревне хорошие люди, никто никому не мешает,— говорит Мадиан.— В отличие от Нижнего Новгорода, здесь не встретишь пьяных и дебоширов. К нам никто не пристает. Слава Богу, мы нашли спокойное место, где будем растить детей».

Внимание!
Если вы неравнодушны к чужой беде и у вас есть возможность помочь семье сирийских беженцев Аюб, звоните по телефону 8-910-146-34-65.